Дождь в наших сердцах

Было видно, как ему тяжело говорить об этом — я всё читала по глазам. Желая облегчить его душевные терзания, я накрыла его ладонь и погладила большим пальцем.

— Этим летом у меня умерла мама, — моё сердце пропустило несколько ударов тока. — И мне с Софи была необходима помощь и поддержка отца. А он забыл про нас. Стал бухать. Он не замечал нас. У Софи на всей этой почве нарушилась психика и моральное состояние, из-за чего сейчас я вожу её к психиатру. И мне не оставалось больше ничего, как съехать от отца в другую нашу квартиру и просто идти работать, чтобы обеспечивать себя с сестрой.

— Поэтому ты его возненавидел…

— Ну да. Мы нуждались в нём, а ему было всё равно. И что самое обидное, когда он в тот день приехал забирать Софи, вёл себя как будто ничего не произошло. Словно он крутой папаша, и мы счастливая семья. Меня это очень сильно взбесило.

Венка на его шее дёргалась, а моя кожа чувствовала, как сильнее сжимаются его пальцы. Но я не обращала на это внимания.

— Малыш… — вылетело из моих губ почти неосознанно. Край губ Аарона дёрнулся в улыбке. Ему понравилось это прозвище.

— Сейчас всё в порядке, Лаура. Я уже не сержусь, — он отвёл взгляд, и я поняла, что соврал. Конечно, этот осадок навсегда останется в его душе. Аарон никогда не сможет забыть то, как отец забыл про них, как ему пришлось возложить на себя всю ответственность.

Я горжусь им. Очень сильно горжусь. Он не мальчик, а самый настоящий мужчина. Мои губы предательски дрожали в нерешительности. Мне хотелось тоже поделиться с ним многими событиями из своей жизни, но я так боялась его реакции. Вдруг она будет не такой, как мне хотелось бы? Что, если Аарон изменит своё мнение обо мне? Я помню каждое его слово, что ничто и никогда не заставит его оставить меня, но всё ведь может измениться…

— Я росла без родителей десять лет.

Брови парня опустились, а взгляд выражал лишь сожаление. Он облизнул свои пересохшие губы и погладил меня по щеке большим пальцем. Только он умеет дарить мне тепло всего одним касанием.

— В семь лет у меня на глазах убили маму.

— Родная… — его голос дрожал сильнее, чем когда он рассказывал свою историю.

— Нет, не нужно жалеть. Это прошло… — вытянув руку, я просила его замолчать. — Помню тот день. Помню, какая была погода, какое сильное у меня было предчувствие, что что-то пойдёт не так — я помню отчётливо всё с того дня. Мы спустились в метро. Почти зашли в вагон… Зашла только я, — прикрыв глаза, перед ними вспышкой пронёсся галопом тот момент. Мой сдавленный крик, мои слёзы. — В последний момент в метро спустился какой-то мужчина, который выстрелил в мою маму. Она не успела зайти…

— Из-за чего это произошло?

— Мой папа, — негромко начала я, прокашлявшись, — имел огромные долги. Не платил их, конечно. И вот мама поплатилась за это. Знаешь, а ведь в тот день мы с мамой уезжали из города, потому что, как оказалось, маме пришло сообщение, что папа умер. Что его убили. И она знала, что следующие — мы. Хотела спасти себя и меня. Но не успела…

Аарон прижал к себе сильнее. Насколько это возможно. Его дыхание обжигало мою щеку.

— Мне жаль, что всё это ты проходила в одиночку. Если бы в твоей жизни я появился раньше…

«Мне было бы намного легче. Моя жизнь была бы лучше», — закончила его мысль у себя в голове.

Несмотря на всю тяжесть наших разговоров, в душе я чувствовала лишь умиротворение. И я впервые в жизни не плачу при воспоминании о родителях.

— Родная, могу я спросить?

— Обещаю, что отвечу на всё, — уверенно ответила я.

— Что случилось тогда с Юджином?

— Ты же всё видел.

Это осознание никогда не даст мне покоя. Мне всю жизнь будет стыдно перед Аароном. Он видел, как я сосала другому парню. Видел, как меня лапали. Что он ещё видел? Или не так… Чего он не видел?

— Расскажи мне всю историю, пожалуйста.

— Ну, мне было тринадцать. Я всегда была серой мышкой и особо не вписывалась в какие-то компании. И тут в один день я шла со школы и меня позвала его компания. Юджин был Казанова в школе, в прочем, как и ты. И они пригласили меня на свою вечеринку. Знал бы ты, как я в тот момент обрадовалась, поэтому сразу согласилась. А на вечеринке… всё произошло совершенно не так, как я себе это представляла… Я не пила ничего такого — всегда остерегалась этого. Мне просто подмешали что-то в сок. А потом я ничего не помню. Я даже не знала, что со мной делали. До недавнего момента я не знала, что со мной сделали, потому что я боялась идти к гинекологу. И вот недавно, когда я проходила осмотр по другой причине, узнала, что я нетронута. Они не насиловали меня, наверное, потому что боялись последствий. Но я никогда не отмоюсь от той грязи, что ты увидел.

— Ты ни в чём не виновата, — перебил меня Аарон.

— Нет, виновата. Я вообще не должна была соглашаться на эту чёртову вечеринку! — я распылялась. Не могу спокойно говорить об этом. — Меня развели. А я была малолетней наивной дурой. Позволила обмануть себя.

Пальцы задрожали. Слёзы снова норовили выбежать. Тяжело вспоминать тот момент.