Дождь в полынной пустоши (СИ)

− Очень смешно!

− А я смеюсь?

− А станешь?

− Так что там с Туском?

− Еще хуже белобрысого, − опередил с ответом Бово. - Рыжий.

− Тогда сам бог велел проверить младшего Гусмара.

− Мне казалось ты меня услышал?

− С чего бы тебе такое показалось.

− Потому что считаю тебя...

− Только без дружбы..., − запротестовал Колин.

− Что?

− Без дружбы, говорю. Странно было бы заяви ты сейчас, что делаешь этого по дружбе.

− Действительно..., − согласился Эсташ. - Было бы странно.

− Посуди сам. Отступлюсь и ты не пригласишь меня за свой стол, не взирая на наше теплое приятельство. Посчитаешь зазорным пить с человеком, не обнажившим клинка, когда такая возможность сама напрашивалась.

− Эту дилемму тебе лучше решить самому и в пользу личного. Здесь все так поступают.

− Уже её решил. Драться буду, но готов оставить белобрысого целехоньким. На определенных условиях.

− И каких же?

− Раз инфант заинтересован в судьбе младшего Гусмара, думаю баронство и немного землицы к нему обеспечат сохранность его протеже. Даже пылью не покроется.

− Ты серьезно?

− Обещаю, с альбиноса волоска не упадет. Останется в первозданном виде. Каким придет, таким и покинет ристалище.

− Ты так в себе уверен?

− Я здесь не причем. А вот инфант не очень уверен в младшем Гусмаре. Иначе к чему затевать наш с тобой разговор?

− Порой судьба способна сыграть злую шутку, − напомнил Бово о бренности наших надежд на счастливую долю. - Например...

Примера не последовало. Умолчал.

ˮФаталист. Сегодня в нем масса достоинств,ˮ − воздал Колин хвалу виласу.

− Не сыграет.

− Чего ты добиваешься? - никак не отступал Эсташ.

− Титула и земли к нему. И то и другое в мою и только в мою пользу.

− Так и передать инфанту?

− Так и передай. У меня большие планы на будущее.

− Расскажи о них богу, − буркнул вилас. Не достигнув результатов в переговорах не огорчился. Сносить поражения входило в привычку.

− Чтобы он над ними повеселился?

− А ему будет весело?

− Скорей всего не очень.

− Дуракам везет, − повторил Бово общепринятое заблуждение, пригодившееся для рассматриваемого случая.

Разговор прервался. Каждый посчитал свой долг и обязательства исполненными. Но в большем прибытке остался Колин, с легким сердцем и легкой душой, обыгравший приятелей на пару сотен. В качестве компенсации за прослушанный вздор.

− Я же говорю дуракам везет, − ворчал Бово. Бездарно просаженные деньги планировалось потратить в другом месте. С большим удовольствием и в совершенно другой компании.

− Тогда мне не о чем печалиться, − посмеялся Колин.

− Только не нынче, − не верил Эсташ в удачливость молодого приятеля. Возможно, сказывалась всегдашняя хандра. Возможно, вилас знал чуточку больше, чем говорил. А возможно его крайне раздражала двойственность порученных переговоров. Он сам не прочь прикончить зарвавшегося альбиноса, но вынужден уговаривать человека не выходить на поединок. Собственно неудаче в переговорах он мог бы порадоваться. Но следом за ним, правильное подозрение, придет Маммар аф Исси. Кто похлопочет за унгрийца? Ну или помолиться?

Ночь по-зимнему холодна. Задувает фонарь, под ногами хрустит снежок и блестят затянутые в скорлупу льда лужи. Идти еще терпимо − тепло, но Колин коротает ожидание в продуваемой подворотне. Рядом возится закутанная в лохмотья старая шлюха. Завершение жизненного пути. Венец земного круга. Собачья смерть на голодное брюхо, в сугробе под обшарпанной стеной, изжелтеной собачьим и человеческим ссаньем. Шлюха молчит, ничего не просит и лишь сжимается в комок.

ˮЕще немного и в карман поместиться.ˮ − наблюдает Колин как устраивается старуха, немного согреться.

− На, − кинул он монету. Серебро сверкнуло в скупом свете фонаря.

− Богато живешь, такой деньгой швыряешься, − просипела карга, но не потянулась за подачкой.

− Брезгуешь? - разговаривал Колин, скоротать ожидания. - Или мало?

− Будь это тридцать лет назад, сказала бы мало. А сейчас много. Отберут. А то и побьют. Мне бы помельче чего. Грош, а лучше полгроша... Проживу дольше.

− А зачем тебе жить?

− Солнышко увидеть хочется. Зимой помирать тяжко. Опять же похоронят, где ни попадя или в канал кинут. А так, могилку отроют. Честь по чести.

− Еще часик тут посидишь...

− Нынче не мой срок. Бог не попустит.

− Все бы на бога взвалили.

− Так на кого больше? На то он и Бог, нас выслушивать, сопли нам болезным подтирать, − ворчала шлюха. - Пособить. Не делом, так словом. Жалостливый он, не то что человек. Ты вон чего толчешься? Порешить кого задумал?

− Вот пусть и пожалеет, оборонит.

− И пожалеет.

− Их или меня?

− Тебя.

− Это почему?

− Один ты, − вздохнула нищенка.

Колин повернулся рассмотреть шлюху.

ˮВот сука старая, утешать вздумала! Сама вот-вот окочуриться.... Может день... ночь такая?ˮ

В конце улицы обозначилось шесть фигур.

− Дождалси, − сокрушенно вздохнула старуха.

− Тихо сиди.

− А мне чего бояться?

ˮТо-то и оно. Знать бы наверное.ˮ

Бой не дуэльный поединок, расшаркиваться и раскланиваться. Чем короче, тем лучше.