Дождь в полынной пустоши (СИ)

Полное непонимание. Ни Сатеник, ни фрей не извещены о пропаже новика из дворца. Разве что канцлер. Со своими настроениями Старый Лис сегодня справлялся просто отвратительно. Но виной ли тому запропастившийся виконт Рияр? Очень сомнительно.

ˮВот те на! Всем плевать и на этого беднягу,ˮ − неудачная попытка несколько обескуражила Колина. − ˮЧто тогда? Поединок с Гусмаром и личная встреча с нерядовым представителем инфанта?ˮ

В данном случае, не ошибся.

− О чем вы столь долго любезничали с саином Исси? - нелюбезна с унгрийцем гранда. И причина нелюбезности, прослеживалась. Отсутствие подробностей переговоров с поединщиком. А подробности ей нужны. Все подробности. Как говорится, от буквицы первой строки до последней точки.

− Он посчитал мое мнение о Габоре аф Гусмаре предвзятым.

− И вы его переменили? Мнение?

− С чего мне его переменить? Нет, конечно.

− Откроете секрет почему?

− Расхождения в способах предупреждения непоправимых последствий и невосполнимых утрат....

Канцлер восхищаясь унгрийцем, мотнул головой - во, заплел!

− .... Самый очевидный, извинения баронессе Аранко...

− А неочевидный?

− Там тоже ничего архи сложного, но и он не принят к рассмотрению.

− Значит, не срядились? - накрыл канцлер приступ сентиментальности. Молодость, молодость....

ˮВот и первопричина беспокойства. Договорился я или нет? Ладно канцлер. Ему за это платят. Много. Понимаю гранду. Сугубо личная заинтересованность. А фрей? ˮ − здесь унгриец не продвинулся в рассуждениях не на пядь и предположил самое простое. − ˮЕсли только по долгу и зову сердца,ˮ − и был не так уж неправ. Про долг и сердце.

− Договоренность это всеобъемлющее соблюдение интересов участников переговоров, − развел руками Колин.

Облегчение и просветление у гранды. Не пойми что с фрей и стариком.

ˮАй-яй-яй! - спохватился унгриец, озорно зыркнув на Старого Лиса. − Упустил маленькую поправку. Для наилучшего взаимопонимания.ˮ

− Саину Исси нечего мне предложить. Во всяком случае, сегодня.

Теперь хорошо. Троекратное ,,торгаш!ˮ только что не ощущалось тактильно. В качестве оплеух.

− И чего же вы ждете от саина Исси? Завтра или в последующие дни? - насторожено выпытывала гранда у Колина.

Насторожен и канцлер, и как не покажется странным фрей. Колин посетовал на свою невнимательность. Не уследил за Арлем на совете. Не она ли подсмотрела поданный им сигнал? Сам же от подозрений отказался. Доносительство противно Писанию. А Канон Веры для исповедницы - свет в окне.

− Персонально от Маммара аф Исси ничего, − не затягивая, пояснил унгриец. − Но и кроме него достаточно лиц пекущихся о наилучшем способе разрешения осложнений с поединком.

− То есть переговоры всего лишь отложены? - продолжала выяснять Сатеник, прекрасно понимая, к чему новик клонит. Но ей нечего предложить из обозначенного Поллаком. Ни сейчас, ни позже. А вот ,,унгрийской скотинеˮ похоже показательно плевать, кто выложит ему баронство на блюдечко.

ˮНе пожалела бы маркграфства!ˮ − колотилось её сердце переполненное отчаянием. От пустого обещания легче не делается. Маркграфства-то нет. Ничего нет.

− А лично вы, за поединок? - фрей не настолько наивна, не видеть заинтересованности унгрийца в предстоящей схватке с Гусмаром, и не настолько несведуща кто стоит за альбиносом. Поллаку сильно повезет, если он, ,,отправившись за шерстью, сам стрижен не останется.ˮ

− Как всякий мужчина под этими благословенными небесами, − не отказывается Колин решить конфликт оружием.

− Речь не обо всех, а о вас.

− Я не исключение.

Фрей хочется сказать красиво и поучительно, но она запаздывает с поиском подходящей моменту красивости. Унгриец, не удовольствовавшись коротким ответом, дал более развернутый.

− Не нахожу в том предосудительного, настаивать на признании саином Габором неправоты и принесения извинений эсм Аранко, а в случае отказа доказать ошибочность его упорствования. За неразумность должно нести ответственность.

Намерения унгрийца, прозвучав достаточно миролюбиво, оставляли широкое.... широчайшее поле для домысливания. Неразумность в чём? Ответственность перед кем? И само собой чем? Разобраться, камешек к камешку в будущее баронство, поскольку Гусмар никаких извинений не принесет. Ни публично, ни с глазу на глаз, ни письменно, ни устно. Ни в мыслях, ни в холерном бреду. Отсюда, покаяние Габора маловероятно и сие обстоятельство унгрийца устраивает. Свое он, так или иначе, взыщет.

− Вы слишком печетесь о баронессе, - выказал подозрение канцлер, начисто лишенный иллюзии бескорыстия человеческой породы. Насколько он успел изучить новика, у того каждый шаг приносил прибыток. В буквальном и переносном смысле. Подобное произойдет и с поединком. Как унгриец преуспеет, не представлялось даже ему, искушенному в жизни. Многолетний опыт придворного не подсказывал вариантов, лютым волкам насытиться, а овцам благополучно уцелеть. А они, варианты, должны быть.

ˮАппетит у шельмеца, будь здоров!ˮ - в который раз икнулся Латгарду баронский феод. И что поразительно, никакой обремененностью моралью. Платите и получите требуемое. − ˮЦеннейший тип, наш Поллак.ˮ