Дождевые черви: 2161-2162 (СИ)

Солнце невысоко поднялось над горизонтом и приятно припекает лучами ступни ног. Слоеный материал костюма успешно сопротивляется бетонному холоду. По городу зловеще раскатывается жужжание раздуваемых ветром роев мух. Закинув руку под голову, я рассуждаю сам с собой о том, как лучше поступить.

– Ждать, пока придут люди Агломерации для строительства форпоста, и переговорить с их офицером по вопросу моей дислокации? Может, двигаться на юг, к Промгороду, а по дороге встречу их? Вдруг они сюда не собираются, а я проторчу тут и израсходую запас энергетика? Хотя в городе наверняка можно будет что-то найти съестное.

Болезненно перевернулся на другой бок. От долгого неподвижного состояния во время плена мускулы потеряли тонус и снова привыкают к нагрузкам.

– А ждет ли меня вообще Агломерация? Хм, даже мои соратники заикались о том, что операция в Дусте была слишком подозрительной. Может, меня действительно хотели просто убрать, а мне повезло – попал в плен и чудом выбрался с их же помощью.

Сейчас вернусь, а я там уже «второй» хожу. Или вообще потерли все данные о том, что когда-то существовал. За все то время, что был в Агломерации, мною не интересовался никто из друзей Берестова кроме Хрупа. Напрашивается вопрос: «А есть ли они? Кто-то будет его искать?»

Прослушивает ли Евгений снова эфир моего канала? Может, он знает, что я не умер. Слышал отголоски тащащих меня людей? Да с чего я взял, что он вообще пойдет ради меня поперек своей общины, целого государства, рая наяву…»

Снизу послышалась возня. Мягкими движениями, показавшимися мне по-кошачьи грациозными, я будто на вытянутых пальцах подвинулся к краю обвалившегося перекрытия. Так же плавно выглядывая, обнаружил под собой кудлатого черного пса. Лапой он старается подвернуть тело пилота, пронюхивая его костюм. Вчера я машинально надел обратно маску на мертвое тело и, похоже, пес воспринимает очертания, но не чует запаха человека.

После старательной возни, перевернув тело, зверь обнаружил прокол на плече и предпринял попытки вгрызаться в труп. Из раза в раз, соскальзывая зубами по материалу, пес продолжает все с большим азартом и злостью, постепенно надрывая волокна и чуя кровь.

– Пф-ф-ф! – напугал животное очередной выплеск из фильтров ЗМ4.

Тварь резко отринула от трупа, мгновенно подняв немного пыли лапами и мотая головой из стороны в сторону. Обнаружив меня наверху, оно оскалилось, жутко сморщив полысевшую морду.

Менее чем через минуту моего неподвижного состояния, зверь стал переваливаться с лапы на лапу, меняя угол взора. Похоже, он не может понять, живое я существо или нет. Мой костюм цел, в отличие от погибшего пилота.

Пес потерял ко мне интерес и снова стал облизывать окровавленную дыру костюма, только изредка приподнимая взор на меня. «Человек – такое же животное на земле», – вспомнил слова Куккурипы, конспектированные странником. Хищные, выносливые и стайные звери съели все остальные виды в пустошах. Правда, последние травоядные животные и без того бы вымерли. А так у нас имеется хоть какое-то мясо в рационе.

«У нас». Я так и не могу определиться, кто я. Все еще выживающий одиночка или примкнувший к призракам пустошей и теперь их гражданин. Нужно решиться, нужно… запомнить.

Крепко и резко отжавшись, я поднялся, сильно испугав пса. Тот, снова оскалившись, зарычал. Не его вина, что он питается человечиной. Он родился в то время, где нет другой жертвы. Не моя вина, что мне придется убить, чтобы пройти. Я родился в то время, где приходится быть таким же зверем, чтобы шаг за шагом вернуть облик человечества на планету. Именно поэтому, думаю, понимаю провозглашенные идеи Агломерации. Безжалостные методы, но на корню решающие вопрос. В том числе существования войн как таковых. В их обществе не может быть междоусобиц. Просто технически не может быть. Будучи неосведомленным, их можно обвинить в остром аскетизме быта и отношений, но это абсолютно неверно.

Громыхнуло острое эхо выстрела, отразившееся от собирающихся облаков. Я так соскучился по запаху пороха, что поднял шторки фильтров. Вдохнув голубой, быстро улетучивающийся дымок, вспомнил, как ходил на охоту в пустошь и долго сидел в засаде, выбросив приманку в виде намазанного пахучим жиром сапога. Затратив один-два дня, можно было вернуться с парой подбитых собак и иметь еще пару недель скромного питания.

Сейчас же я прохожу мимо добычи. Чувство напрасной растраты все еще не отпускающее сознание дикого бродяги, терзает душу. Алая кровь из разбитой артерии стремительно покрывает тело человека, на которое свалилось лохматое животное.

Покинув руины, отправился на юг искать «своих». Один в радиусе километров я как ножка гигантских песочных часов, тень от которой отвлекает от размышлений, напоминая о течении времени. Его скоротечность в событиях сменилась изнуряющим бесконечным ожиданием ласточки цивилизации на горизонте.

Ночь на 03 января 2162г.