Дожить до 120

Тело надеется, что на последнем Суде сможет отмазаться – дескать, что я могу? Я ведь слепо и выполняю приказы души. С нее и спрашивайте. А душа твердит, что все тело делает своими руками, а у меня, мол, и ручек-то нет. Но судья им говорит: «Нет, голубчики, я вас по отдельности судить не буду, а только вместе. Ибо суд не разделяет человека на тело и душу, а смотрит в совокупности. Так-то вот.

– Потрясающе! – невольно восхитился я.

– Ну, не знаю. Вообще, вся эта история – сплошная аномалия! – сказал генерал.

– Вот именно, аномалия. И зря удивляешься, генерал, – подхватил Круглянский. – Неужели ты не заметил, что мы все, занимаясь этим делом, оказались на каком-то странном изломе бытия, где перестает действовать обычная человеческая логика? В этой точке мы столкнулись с чем-то, выходящем за рамки нашего обыденного понимания. Здесь действуют совершенно иные силы. Или сила…

– Опять ты, рэбе, в мистику ударился, – начал было генерал. – Я за годы службы с такими невероятными совпадениями сталкивался, и с такими сторонами жизни и, как говорят писатели, с такими движениями души и поступками, что самому хоть садись и романы пиши. Одного я никак не пойму – если вправду это была шаровая молния, то как ты-то, Костя, уцелел? Ведь все должно было взорваться. Тем более, керосин этот повсюду. И электричество должно было вырубиться.

Пронин щелкнул по выключателю. Лампа, висевшая под потолком, действительно не зажглась. Света не было.

– Вот, сами видите, – сказал он.

Я сказал:

– Да, я тоже об этом думал. Боюсь, как бы от взрыва материнская плата в компьютере не гикнулась. Он же был включен. Значит, и программа по поиску «напарников». Это, правда, не страшно. Я ее за три дня восстановлю. Пойду-ка проверю.

Я пошел в комнату, подошел к компьютеру. Странно, хотя электричества в доме не было, он работал. Вот уж чудеса, так чудеса! Экран светился, и на нем мигала какая-то надпись.

Я подошел поближе, но разобрать ничего не мог. Надпись была записана не по-нашему, а крючками. На иврите, то есть.

– Идите сюда. Скорее! – в изумлении закричал я.

Они тут же ввалились и уставились на экран.

– Ну, рэбе, это по твоей части. Что тут написано?

Круглянский подошел, склонился над компьютером. Было видно, что он читает и перечитывает это очень короткое сообщение.

– Там… – начал было он, но потрясенно замолчал. Пожалуй, я никогда раньше не видел на лице этого обычно невозмутимого человека такого удивления.

– Ну, что там? Осмысленно, или какая-то абракадабра? – в нетерпении спросил Пронин.

– Ха-ха, – медленно по слогам сказал Круглянский. – А написано там следующее.

Он прочел надпись на иврите.

– Да что ты нам читаешь по-тарабарски. На русский переведи! – взмолился Пронин.

–По-русски? Изволь. Нас уведомляют, что доступ к коду закрыт на ближайшую тысячу лет, – сказал Круглянский, чье лицо стало бледным как полотно, а на лбу явственно проступили бисеринки пота.

– Чего-о-о? Кто уведомляет???– в один голос вскричали мы.

– Того, – сказал Круглянский, – а ну-ка, генерал, дай закурить.

Пронин удивленно протянул ему пачку. Круглянский несколько раз сильно затянулся, закашлялся с непривычки и сигарету загасил. Но за это время он, похоже, взял себя в руки и снова обрел свою обычную невозмутимость:

– Я ждал чего-то подобного. Вам, Костя, незачем писать программу, даже если она и полетела. Доступ к библейским кодам для нас отныне закрыт. Для нас, в смысле, для человечества. Не дозрели, и Он в этом убедился.

– Кто это Он? – замахал руками Пронин. – Брось свои штучки. Это какой-то нелепый розыгрыш. Костя, включайте свою программу, если она сохранилась. Сейчас проверим. А то рэбе возомнил, что Бог с ним напрямую общается, мэйлы шлет.

Я сел к компьютеру, включил программу и спросил:

– А чье имя писать?

– Да хоть мое!

Программа, как обычно, задумалась, а потом выдала какое-то бессмысленное буквосочетание.

– Нет, ты прочти по-еврейски, – потребовал Пронин у Круглянского. – Может, это по-вашему что-то означает.

– Валя, поверь, случайный набор букв, – усмехнулся тот.

– Не может такого быть. Давай, Костя, еще раз.

Я снова включил программу. С тем же результатом.

– Давай еще раз! – побагровев, закричал генерал, вошедший в раж.

– Не трудитесь, Костя, – спокойно сказал Круглянский. – Можете хоть до скончания века набирать, ничего это не даст. Сказано же – код доступа закрыт. Все, финита ля комедия.

– Но как такое возможно? – продолжал недоумевать Пронин.

– Я не знаю, как. Если бы я был на Его месте, да простятся мне эти слова, то поступил бы, например, так. Просто добавил бы одну лишнюю букву в текст Торы. И все. Все наши алгоритмы идут к чертям собачьим.

– Как это – добавил букву? В мире же миллионы библий. Можно же сличить.