Дожить о свадьбы

– Да, но меня к ней не пустили, – устало ответила она. – Пока Наташа в реанимации. Завтра ее должны перевести в обычную палату.

– Значит, все нормально? А что с ней было?

– Говорят, аллергическая реакция. Ладно, хоть высплюсь сегодня, а то она трещит каждую ночь по телефону, мне даже из твоей комнаты слышно… Ох, что же я говорю! – спохватилась мама и сжала руками виски.

– Ну, она, конечно, не самая приятная дама… – понимающе улыбнулась я.

– Да нет, мне ее очень жалко и все такое… Кать, я завтра посплю подольше. Не буди меня, ладно?

– Хорошо!

– Тебе ведь не рано вставать? Вы в субботу со второго урока?

– Мама! – притворно обиделась я. – Завтра первый день каникул!

– Ой, прости, котенок! Прости, совсем закрутилась! Столько проблем на работе… Кстати, как ты закончила?

– Мамочка, – хитро улыбнулась я. – Мне кажется, на сегодня у тебя и так много плохих новостей! Спокойной ночи!

И я быстро убежала в свою комнату.

IV

Белоснежка и семь несчастий

На следующий день Паша зашел за мной около десяти. Ксюша гордо несла огромный пакет с платьем – голубым, с бесчисленными лентами и бантиками. Она, как зашла, первым делом мне его показала!

До спектакля оставалось почти два часа, поэтому в театр мы решили пойти пешком. Но уже на Площади Восстания все-таки сели в троллейбус – ветер был холодным, промозглым. А мы все равно радовались наступавшей весне, долгожданным каникулам, и всю дорогу болтали с Пашкой обо всем на свете, пока счастливая Ксюша весело суетилась у нас под ногам.

На Пионерской площади было неожиданно пусто. Обычно она полна детей с родителями, бабушками и дедушками, ведь зимой здесь каток, а летом – батут. Да и подростки любят именно на этой площади гонять на скейтах, оттачивая свое мастерство. Но сейчас, наверное, все школьники города просто-напросто отсыпаются.

Мы поднялись по высоким ступенькам и зашли в огромное серо-бежевое здание с колоннами, что занимал театр. Екатерина Васильевна выходила на его сцену в течение тридцати лет, тогда моя мама еще не родилась. Но ее тут помнили, любили и всегда по ее просьбе делали хорошие места. Вот и сейчас для нас было отложено три билета в первом ряду.

– Мы пойдем с Ксюшей переоденемся! – решила я, отдавая Паше свою куртку. – А ты пока сдай вещи в гардероб, хорошо?

В женском туалете было как всегда многолюдно, ведь именно здесь проходило таинственное превращение обычных девочек в маленьких принцесс. Бабушки снимали с них шерстяные рейтузы, а взамен надевали шелковые платья и лаковые туфельки. Мы с Ксюшей провели этот же волшебный ритуал. Потом я еще переплела ей косички – судя по их виду прическу сестре делал Паша. Ну, он старался, я уверена.

– Паша, а ты когда последний раз в театре был? – вдруг спросила я, когда мы встретились в полупустом фойе – зрителей на утреннем спектакле явно будет немного.

– С классом, наверное. Лет пять назад… Я вообще, театр не очень-то люблю, ты же знаешь!

– А буфет? – улыбнулась я.

– Буфет – это другое дело! – согласился Паша.

Мы зашли в обитый синим бархатом зрительный зал. На первом ряду сидела красивая высокая женщина с двумя маленькими девочками-близняшками, ровесницами Ксюши.

– Слушай, может она одна посмотрит спектакль? – словно прочитал мои мысли Паша. – А то мне детский как-то совсем не хочется смотреть!

– Давай попробуем!

Мы попросили женщину посмотреть за Ксюшей, и она сразу же согласилась. Пашина сестра сначала захныкала, но уже через три минуты увлеченно беседовала со своими соседками. Мы спокойно вышли из зала и поднялись в буфет на втором этаже. Здесь, через огромное панорамное окно, открывался красивый вид на город – на Загородный проспект и Гороховую улицу.

– У меня мама здесь жила! – вдруг сказал Паша, протянув мне стаканчик мороженого.

– Где?

– Вот там, за Витебским вокзалом. В коммуналке. Папа тогда только начал служить в полиции, ну тогда еще в милиции. Так они и познакомились – у нее сумку вырвали, он нашел… Потом, когда они поженились, ему квартиру дали в нашем районе.

– А ты мне никогда не рассказывал об этом! – с легким укором сказала я.

– Да, почему-то не рассказывал. Просто ты про театр спросила, вот я и вспомнил, как мы с мамой в этот театр ходили. Я был совсем маленький, плохо помню. Это было под Новый год, по-моему. Помню только, что после спектакля мы пошли в ту коммуналку, где мама раньше жила, к ее бабушке. Маму воспитывала бабушка, у нее тоже родителей не было!

– Пашка, ну что ты говоришь! – тихо произнесла я. – У тебя же есть папа, и такой хороший!

– Да, я что-то сморозил не то! – спохватился он. – Хотя ты знаешь, из-за его работы я отца иногда неделями не вижу!

Паша замолчал. Вновь пошел снег, но уже легкий, пушистый. Значит, ветер закончился. А вот мы с дедушкой, вспомнила я, никогда в театр не ходили. Мне кажется, что он вообще не бывал в театре.