Дозоры

Здесь было очень чисто, очень светло, слегка тесновато и сильно пахло цветочным освежителем воздуха.

Темный маг лежал у самой двери, и раскинутые руки даже не дали открыть ее до конца. Лицо мага было растерянное, непонимающее, в раскрытой ладони я увидел блеск тонкой хрустальной трубки. Он схватился за оружие, но слишком поздно.

Крови не было. Ничего не было, и когда я вновь глянул сквозь сумрак, то не нашел в пространстве ни малейших следов магии.

Словно Темный маг умер от банального сердечного приступа или инсульта, словно он мог так умереть.

И была еще одна деталь, начисто отвергающая эту версию.

Маленький разрез на воротнике рубашки. Тонкий, будто бритвой оставленный. Словно в горло вонзили нож, слегка зацепив при этом одежду. Вот только на коже не было никаких следов от удара.

— Гады, — прошептал я, не зная кому адресуя проклятие. — Гады!

Вряд ли существовала худшая ситуация, чем та, в которую я влип. Сменить тело, отправиться «со свидетелем» в людный ресторан, чтобы стоять вот так, в полном одиночестве, над трупом Темного мага, убитого Дикарем.

— Идем, Павлик, — послышалось сзади.

Я обернулся — женщина, сидевшая за столиком с Темным магом, вошла в коридорчик, держа за руку сына.

— Не хочу, мам! — капризно выкрикнул ребенок.

— Зайдешь, скажешь папе, что мы скучаем, — терпеливо сказала женщина. В следующий миг она подняла голову и увидела меня.

— Позовите кого-нибудь! — отчаянно закричал я. — Позовите! Здесь человеку плохо! Уведите ребенка и позовите кого-нибудь!

В зале меня явно услышали, голос у Ольги был сильный. Сразу нахлынула тишина, только тягучая народная музыка продолжала звучать, но невнятный шум голосов стих.

Конечно же, она меня не послушалась! Кинулась, отпихнув меня с дороги, рухнула над телом мужа, запричитала — именно запричитала — в голос, уже осознавая случившееся, хотя руки что-то делали, расстегивали порванный воротник рубашки, тормошили неподвижное тело. Потом женщина принялась хлестать мага по щекам, будто надеялась, что он притворяется или всего лишь в обмороке.

— Мама, ты зачем папу бьешь? — тонко выкрикнул Павлик. Не испуганно, а удивленно, видно, никогда не видел скандалов. Дружная была семья.

Я взял мальчика за плечо и осторожно стал отводить в сторону. А в коридор уже впихивались люди. Я увидел Свету — ее глаза расширились, она сразу все поняла.

— Уведите ребенка, — попросил я официанта. — Кажется, человек умер.

— Кто нашел тело? — очень спокойно спросил официант. Без малейшего акцента, совсем не так, как прислуживая за столиком.

— Я.

Официант кивнул, ловко передавая мальчика — тот уже начал плакать, осознавая, что в его маленьком и уютном мире произошло что-то неправильное, — какой-то женщине из ресторанной прислуги.

— А что вы делали в мужском туалете?

— Дверь была открыта, я увидела, как он лежит, — не раздумывая соврал я.

Официант кивнул, признавая возможность такого события. Но при этом крепко взял меня за локоть.

— Вам придется подождать милицию, сударыня.

Светлана уже протолкалась к нам, прищурилась, услышав последние слова. Вот только этого нам не хватает: чтобы она принялась лишать окружающих памяти!

— Конечно, конечно. — Я сделал шаг, и официанту невольно пришлось отпустить руку и пойти вслед за мной. — Светка, там такой ужас, там труп!

— Оля. — Света среагировала правильно. Обняла меня за плечи, кинула на официанта негодующий взгляд и потащила в зал ресторана.

В этот миг между нами, протискиваясь сквозь жадную, любопытную толпу, пронесся мальчик. С ревом кинулся к матери, которую в этот момент пытались увести от тела. Воспользовавшись замешательством, женщина вновь приникла к мертвому мужу и принялась его трясти:

— Вставай! Гена, вставай! Вставай!

Я почувствовал, как вздрогнула Светлана, взглянув на эту сцену. Прошептал:

— Ну? Огнем и мечом искореняем Темных?

— Зачем ты это сделал? Я бы и так поняла! — яростно прошипела Светлана.

— Что?!

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Не ты? — неуверенно спросила Света. — Извини, я верю.

Вот теперь я понял, что влип окончательно.

Особого интереса ко мне следователь не проявлял. В его глазах читалось уже сформировавшееся мнение — естественная смерть. Слабое сердце, злоупотребление наркотиками, да все что угодно. Не было, да и не могло быть у него никакого сочувствия к человеку, посещающему дорогие рестораны.

— Труп так и лежал?

— Так и лежал, — устало подтвердил я. — Ужасно!

Следователь пожал плечами. Ничего ужасного в трупе, тем более даже не обагренном кровью, он не видел. Но все-таки великодушно подтвердил:

— Да, тяжелое зрелище. Кто-либо находился поблизости?

— Никого. Но потом появилась женщина, жена трупа, с ребенком.

Косая улыбка вознаградила меня за нарочито бессвязную речь.

— Спасибо, Ольга. Возможно, с вами еще свяжутся. Вы не собираетесь покидать город?

Я энергично замотал головой. Милиция меня не тревожила ни в малейшей мере.

А вот шеф, скромно сидящий за угловым столиком, — весьма.