Драчун. Этюд # 2

Я без труда узнал на фото Елену Ивановну – маму Веры и мою учительницу английского. Рядом, едва не такого же возраста, висела ее бабушка в похожей рамке. Бабушку я тоже вспомнил. Больше фотографий не было. Я вспомнил родителей. Они тоже переехали в такие же рамки на стену. Я не смог себя заставить сделать фотографии близкими по возрасту к дате ухода. В итоге вставил в рамки молодых папу с мамой, загорелых с моря. Им там лет по тридцать-сорок. Мне кто-то что-то пытался объяснять, только я не слушал – я хотел их помнить молодыми. Да я и помнил их такими. Поэтому что на самом деле… Они переехали не в рамки на стену. Они переместились куда-то внутрь меня самого. В такое особенное место, что если я закрывал глаза, то мог их сразу увидеть и в любой момент к ним обратиться.

Да, а потом даже стало получаться и с открытыми глазами. Ну а фотки на стену я просто подобрал под ощущение.

Я подошёл к мебельной стенке и откинул крышку проигрывателя. Когда-то у меня был такой же.

Прочитал название на пластинке и даже зажмурился. Я, наверное, последний раз слушал это лет в десять. Но было-то это никак вчера. Конечно, я сразу включил.

«Покроется небо пылинками звезд,

И выгнутся ветви упруго.

Тебя я услышу за тысячу верст -

Мы эхо, мы эхо,…

Мы долгое эхо друг друга.»

Когда Вера возникла в дверях гостиной, я сидел на диване. В моей голове и снаружи ее пела Анна Герман. А я чувствовал себя окончательно заблудившимся в пространстве и времени сегодняшнего дня.

Еще в тот момент, когда остановились перед её подъездом у меня что-то отъехало в голове. События переместились, перемешались. Я не совсем понимал, сколько мне сейчас на самом деле лет. Будто гипноз – кто это меня так? Неужели она? Или это..? Девушка рядом со мной – ну, положим, уже далеко не, но я-то помню её ещё даже девчонкой. Вот вроде вчера только дрался из-за неё. Да, я точно уже не помню из-за чего, но сам же сказал, что из-за неё. Соперник повержен, причем основательно. Ч-чёрт! Здесь мне становилось дурно. Что-то прямо из груди ухало куда-то вниз. Вот, а я значит её провожаю. Проводил. Из школы? А где портфель? Портфеля нет ни у нее, ни у меня. Но есть вопрос школьника, привыкшего к школьной программе. "А что у нас дальше?"

Она подошла босиком в своей длинной вязанной кофте ниже колен с выдающимися по размеру пуговицами. Кофту можно было бы назвать «бабушкиной» за компанию с обстановкой, пластинками и атмосферой. Но та выглядела настолько новой несмотря на архаичный облик. Где-то в Китайской Народной, видимо, есть фабрики, которые производят для таких вот несостоявшихся бабушек эти «милые» кофточки «в пол». Расцветкой голову не морочат – смешивают вольными градиентами все оттенки, что в принципе существуют. Нашивают на них пуговки, размером и цветом, напоминающие увеличенное и отполированное овсяное печенье. Никаких проблем с мелкой моторикой. Мда, все равно расстёгивать их ни у кого желания не возникнет.

Даже, если в моём сознании, повреждённом неосторожным ностальгическим гипнозом, и могла проскочить хоть какая-то шальная искорка… Увы. Кофта залила, короче, все искры отрезвляющим дождем. Пропасть между нашими мирами возникла и разверзлась.

Она стояла в этой нескладной кофте совсем рядом. Вместе с тем расцветка сняла все траурные мысли. Прежняя жалость меня начала отпускать. Пожалуй, я уже мог бы даже попрощаться без ущерба для собственной идеальности. "Где же, с..ка, чай?"

– Потанцуешь со мной?

«Конечно потанцую. Отчего же не потанцевать? Кофта покончила с тревогами и вернула мне равновесие. Хорошо, что сегодняшний день прошел именно так. Теперь мне снова десять, а может пятнадцать. Я потанцую с девушкой парня, с которым подрался давным давно, а может только вчера. И вовсе не из-за неё. Я знаю, что не из-за неё. Но ей не скажу. Пусть она будет счастлива. Да, в такой кофте это сложно. Но что, в конце концов от меня требуется. Всего лишь танец в старенькой квартирке на Большой Грузинской со всеми атрибутами детства Или старости? Впрочем, есть ли разница. Скоро, уже очень скоро вскипит чай.»

Кофта оказалась очень мягкой. Я, наверное, ожидал чего-то жёсткого и колючего в руках. Но первые ощущения меня удивили настолько, что захотелось проверить, везде ли эта чудо-кофта такая же мягкая и пушистая. Я, однако, не мог себе позволить вольного ощупывания, чтобы мои движения не истолковали превратно. Поэтому мои руки ровно в том же месте, где они только прикоснулись, располагались неподвижно на необыкновенно объемной кофте, под которой с трудом угадывались реальные очертания и контуры обладательницы.

Наш танец на ковре из прошлого века тоже выглядел довольно странно. Движения замедленны, бесшумны. Ее босые ноги, мои напротив в теплых носках. Все та же пластинка. Голос из моего детства:

«Я к тебе не подойду,

Я к тебе не подойду,

И ты ко мне

Не подходи-и-и…»