Читаем Draco is awaiting (СИ) полностью

«Я так долго ждал. Сам не зная, чего. И вот оно! Лежит на моей руке, стонет во сне, на что-то неразборчиво жалуется. Давит плечом мне под дых, а отодвинуть или перевернуть... Моё счастье? Обычный парень. Ну, фигура там, морда ничего, руки крепкие, член моего калибра. Но таких много. Десятки, сотни — только свистни. Молодых, горячих, готовых платить за любовь достойную цену. А этот... Разве что глаза... Взгляд такой, что хоть вой. Гарри Поттер! Тоже мне! Герой, во всё сующий свой нос, пример самопожертвования, образец благородства и чести... Да что он знает о чести и благородстве? И о любви... Похоже, ни-че-го... Ох. Намаюсь я с тобой, чует моё сердце... Расколотое, висящее на ниточке, на одном слове. Твоём слове, Гарри. Скажешь когда-нибудь? Стоит ли ждать? А... есть варианты?..»

— Мы увидимся? — Драко сам испугался своего вопроса и быстро исправился: — Когда?

Поттер посмотрел на его отражение в зеркале, перед которым вяло водил расчёской по влажным спутанным волосам и склонил голову набок.

— А ты хочешь? — казалось, что он ни капли не сомневается в ответе Малфоя «да пошёл ты на хуй, Поттер».

— А ты нет?

Два взгляда сквозь блеск зеркальной поверхности, подёрнутой дымкой от догоравших свечей: холодный лунный серый лабрадор, камень мистических откровений, — и изумруд, небесный талисман удачи, дающий советы, призывающий стать лучше, оберегающий от злых чар; утренний дождливый горизонт — и листик мяты в коктейльном бокале; лондонское ноябрьское небо — и долина вереска весной... Драко выдержал... — Гарри опустил взгляд...

— Я подумаю. — Он закусил губу и поправил одежду, стал вдруг серьёзным и... чужим. Вот так сразу, парой движений и поворотов головы... Поднял с пола рубашку Малфоя и протянул ему. Драко кивнул: то ли «спасибо», то ли «подумай». И понял, что его ожидание только начинается...

— Бананы и морковка? — Гарри неожиданно остановился уже за дверью. Повернул лишь голову, совсем чуть-чуть, только чтобы видеть боковым зрением реакцию Малфоя.

Тот реально ощутил, что трещина на его сердце пошла ещё дальше, десятая дюйма — и разломится пополам... Он показал Гарри два сложенных пальца у рта:

— Морковку не забудь отварить.

Поттер вышел резко и порывисто, но дверь за ним прошелестела тихо — не иначе придержал напоследок, чтобы не бухнула.

====== Глава 3. Без него... с ним... или Полёт Пегаса. Часть 1 ======

Драко очень быстро понял, что совершил ошибку. Непоправимую. Когда допустил их близость... Раньше он мучился, страдал и маялся без взаимности? Мечтал о любимом? Дрочил, сорри, занимался самоудовлетворением на фантазии с Поттером?.. Он просто не знал тогда, что такое настоящие мучения! Тогда... Пока не почувствовал, каково это — лежать сверху, над ним, таким мужественным и соблазнительным, испуганным и дразнящим, держаться на руках так долго, как только хватит сил, опускаться медленно, ловя в его шальном взгляде нетерпение и ощущая силу и его рук тоже, призывно тянущих и обжимающих за плечи... Пока не увидел совсем рядом его открывающиеся губы, не принял его тихий медленный горячий выдох... Пока не успел за несколько часов привыкнуть к его запаху, пьянящему и будоражащему до боли в паху, в груди, в лёгких, недобирающих кислород, забывающих дышать одним с ним воздухом... Привыкнуть к его коже, бархатной, влажной от страстных усилий, к перекатывающимся под ней упругим тренированным мышцам, к его чуть колючим щекам, к жёстким волосам, щекочущим везде, где только не прижимается его голова, его губы, его язык. Его язык... Сама нежность, сама истома, тёплый, терпкий, не всегда решительный, но скользящий легко и правильно, замирающий там, где нужно... Драко даже не мечтал, что он будет таким и сможет настолько искусно доказать — нет на теле мест, в которых не живёт желание...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее