Драго нисходящий (ЛП)

Я взял машину напрокат в обычном месте. Поездка в Бостон прошла без происшествий.

Я нашел ее дом на Мальборо-стрит - причудливую, тихую, усаженную деревьями улицу с коричневыми домами в бостонском районе Бэк-Бэй, - припарковался у одного из подъездов и устроился там. В ее квартире на втором этаже горел свет, но я не заметил никакой активности или признаков жизни.

Поскольку это был вечер понедельника, я решил, что ее ночной клуб либо закрыт, либо не приносит достаточно прибыли, чтобы оправдать ее присутствие. Оставалось надеяться, что у нее другие планы.

К десяти часам эта надежда стала угасать. Я сидел в машине уже более четырех часов, и, хотя дождь утих, на улице все еще было сыро и холодно. Меньше всего мне нужен был разряженный аккумулятор, поэтому я пользовался автомобильным обогревателем через короткие промежутки времени, завернулся в старое одеяло, которое привез с собой, и бросил его на заднее сиденье, делая все возможное, чтобы не заснуть.

За несколько минут до полуночи Уитни вышла из дома в длинном черном пальто и таком же берете, затем поспешила через дорогу и села за руль своего Volvo.

Когда она подъехала к верхней части квартала, я завел машину. Она свернула за угол, и я последовал за ней, сохраняя между нами дистанцию в несколько машин. Она доехала до Массачусетс-авеню, свернула на Бойлстон, продолжила путь в театральный район и в конце концов добралась до ярких огней Чайнатауна. Когда она остановилась и припарковалась перед рестораном, я объехал квартал и нашел место на безопасном расстоянии позади нее.

Мне повезло. Вся передняя стена ресторана была стеклянной. Это было заведение в стиле кафетерия с маленькими столиками, разбросанными повсюду, и рядом кабинок справа от входа. Я наблюдал, как Уитни пробирается к кабинке и садится напротив тучного мужчины средних лет, одетого в дешевый костюм на несколько размеров меньше и сильно помятый плащ. Он набил свой пухлый рот лапшой, дружелюбно кивнул и вытер руки салфеткой.

Уитни была сдержанна, выражение ее лица было безэмоциональным, но по мере продолжения разговора толстяк становился все более оживленным, постоянно нервно оглядывался по сторонам, словно ожидая, что кто-то еще присоединится к ним без предупреждения.

Они закончили разговор примерно через пятнадцать минут и вместе вышли из ресторана. Оказавшись на улице, они еще немного поговорили, после чего Уитни вернулась к своей машине и уехала, оставив мужчину стоять на обочине с обеспокоенным выражением лица.

Между ее домашним и рабочим адресами я мог найти Уитни практически в любое время, но я знал, что у меня не будет другого шанса расправиться с этим новым игроком, и решил вместо этого проследить за ним.

Он перебежал через улицу, оказавшись в нескольких футах от моей машины. Как только он перешел в следующий квартал, я запер машину и пошел за ним пешком.

Мы оказались через две улицы в центре "Зоны боевых действий". В этом районе находились магазин книг и видео для взрослых, два убогих стриптиз-клуба, полуразрушенный отель и винный магазин с железными решетками на окнах. Улицы, кишащие проститутками, разнообразными сомнительными личностями и несколькими бездомными, были погружены в темноту, если не считать редких неоновых вывесок или мигающих огней. Мужчина остановился и коротко поговорил с изможденной проституткой, которую он, похоже, знал, затем пересек заваленный мусором переулок и скрылся в трехэтажном здании сразу за последним клубом.

Я стоял на углу и рассматривал проститутку. Ей было около двадцати лет, у нее была плохая кожа и еще более плохая косметика, а черты лица и худоба были как у героиновой наркоманки. На ней была куртка из искусственной замши длиной до пояса, мини-юбка, туфли на шпильках, и выглядела она так, будто медленно замерзает. В течение пяти минут она семь раз проверила часы и то и дело поглядывала на здание, в которое вошел толстяк. Полагая, что они договорились о встрече, я небрежно перешел через дорогу к парадным ступеням и проскользнул в парадную дверь.

В голове у меня все еще формировался план, и я вглядывался в темноту тесного подъезда. Прямо передо мной была лестница, а справа на стене - ряд почтовых ящиков. Первые два не были помечены, но над третьим был приклеен кусок липкой ленты, на котором маркером было написано имя Ватсон.

Я переместился в тень сразу за входной дверью и прислонился к стене. Из ниоткуда появилась маленькая, но упитанная крыса, проскочила между моих ног и исчезла в прогрызенном в стене лазе. Прежде чем я успел среагировать, дверь распахнулась, и в нее, пошатываясь, вошла проститутка.

"Господи, - пробормотала она, - он никогда не заменит эту гребаную лампочку".

Я подошел к ней сзади, обхватил одной рукой за талию, а другой закрыл ей рот. Я притянул ее к себе. "Не издавай ни звука", - прошептал я. "Просто делай то, что я говорю, и я не причиню тебе вреда, поняла?" Когда она не кивнула и не ответила, я усилил хватку. "Поняла?"

Она мотнула головой и издала тихий хнык.

"Я уберу руку", - сказал я ей. "Если ты закричишь, я сверну тебе шею".