Драгомирье и его окрестности

— Бывает наездами, — поделился осведомленный горожанин. — Его основная резиденция в Нормандии, в городке Эвре. Еще есть замок в Шато-Тьери, недалеко от Реймса. Ну, и родовое поместье в Бульоне, но им сейчас владеет епископ Льежа.

— На широкую ногу живет герцог, не то, что мы, простые смертные, — резюмировал молодой собеседник.

— Зато счастье его обходит стороной, — возразил пожилой. — Для чего эти замки, если в них нет ни детей, ни внуков, ни даже жены?

Глава двадцатая, в которой герой оказался в петле

В отличие от Драгомирской империи расстояния между населенными пунктами во Франконии были пустяковыми, и потому Серж Берсенев рассчитывал оказаться в Эвре, расположенном в 100 км от Пари, к вечеру следующего дня. Но это если бы он нанял коня — как намеревался сначала. Однако прибыв на станцию дилижансов (где сдавали внаем и коней), просмотрел расписание и решил путешествовать с комфортом, но не дилижансом (который делал остановку на ночь на полдороге, в Манте), а почтовой каретой, мчавшейся и ночью — так что она прибывала в Эвре утром. Одним из несомненных плюсов этой кареты была ее ограниченная вместимость — всего четыре пассажира плюс кучер и охранник (с мушкетоном и двумя пистолетами). Впрочем, три места в карете были уже куплены богатым негоциантом, ехавшим со своим семейством (дородной женой и юной дочерью), а четвертое кассир соглашался продать только с согласия этого негоцианта, который двоих претендентов в попутчики уже отверг.

— Уважаемый мсье, — обратился наш герой к капризному богачу. — Прошу принять меня на полсуток в ваше семейство. Обязуюсь быть почтительным, покладистым, в меру разговорчивым, но если дамы пожелают, то и занимательным, веселым собеседником. Потому что унывать не люблю и даже не умею. Пожилой (лет шестидесяти) купец пристально осмотрел нового претендента, обратил взгляд к супруге, крякнул и открыл дверцу кареты.

— Благодарю вас, мадам и мсье, — заулыбался Берсенев и сел напротив юной девы. — Мое имя Серж де Берс, но я не француз, а гражданин Драгомирской империи — поэтому говорю так странно.

— Но вы дворянин? — уточнила дама.

— Кавалер или шевалье по-вашему.

— Что же привело вас в наше королевство?

— Видимо, любознательность: я ведь еще нигде не бывал за пределами империи. Но формальная причина у меня имеется: я выполняю поручение высокопоставленного лица, о котором более ничего сказать не могу.

Надеюсь, вы меня поймете и не станете пытать. Предупреждаю, я боюсь щекотки.

— Хи-хи-хи! — засмеялась девушка, да и дама заулыбалась. В этот момент кучер крикнул:

— Берегись, с дороги! Карета отправляется! Ко времени обеда, который состоялся через 3 часа (на первой пересменке лошадей, в Оржевале), шевалье де Берс стал уже любимцем у мадам Готье и мадмуазель Флоранс, да и мсье Готье нередко улыбался в усы, слушая благоглупости шустрого попутчика. После обеда Флоранс решила размять немного ноги и попросила Сержа ее сопровождать во время прогулки по периметру постоялого двора. При этом в одном месте, показавшемся Сержу грязноватым, он лихо подхватил деву на руки и перенес ее на деревянный настил — явственно ощутив как запульсировала кровь в ее бедрах.

— Что вы делаете? — прошептала девушка. — Мама могла нас увидеть!

— Исключено, — легонько засмеялся охальник. — Мы находимся за углом здания и могли бы даже поцеловаться.

— Да вы что?! — подпрыгнула Флоранс. — Здесь много и других глаз!

— Эти глаза через десять минут останутся тут со своими владельцами, а мы опять поедем в скучном отдалении друг от друга.

Так жаль!

— А вам хотелось бы меня потискать! — догадалась, краснея, девушка.

— Очень, — признался ловелас. — И целовать, целовать, всю зацеловывать!

— Ага: при маме и при папе!

— Ночью можно и при них, Если они заснут, конечно.

— Вы невероятный распутник, Серж! А при первом знакомстве казались таким паинькой…

— Всему виной ваши глаза: вы, конечно, не видите, но в них сидят чертики и мне подмигивают.

— Не может быть! Я не такая!

— Вы расчудесная, но в глубине души фривольная девушка. И это так заводит нас, мужчин!

— Все, все, пойдемте отсюда! И Флоранс почти побежала за тот самый угол, но подле остановилась, дождалась кавалера и даже взяла его чинно под ручку. «Показуха — наше все» — усмехнулся Берсенев и чуть-чуть похлопал своей рукой девичье запястье. В Манте, после ужина гулять они уже не пошли (да мадам их вечером и не отпустила бы), а отправились в карету и вскоре все задремали — даже распутник Берсенев. Сквозь дрему он услышал, как карета тронулась со двора и вскоре вовсе заснул. Пробуждение же его было внезапным и страшным! В мгновенном сне Сергею приснилось, будто он едет в поезде, который на крутом повороте вдруг сошел с рельсов и полетел с грохотом под откос, увлекая за собой вверх тормашками пассажиров и разнообразные грузы. Какой-то тяжеленный чемодан ударил Сергея в голову, и он потерял сознание. Очнувшись, в самом деле, придавленным и вверх ногами, он услышал спор двух незнакомых и гнусных французов: матерого и подростка.

— …ну отдай мне молодуху, ты обещал!