Драгоценная ты

Известно ли вам, что Кэтрин Росс рассматривает подчиненных как собственный гарем? Не пропускает никого. Смуглые, темнокожие, белые. Ей все равно, лишь бы молодые. Бедные стажеры на все согласны ради продвижения по службе. Не хочет ли уважаемое начальство задуматься, как оградить молодежь от сексуальных домогательств?

Всего хорошего.

Джемма в своем офисе положила трубку на рычаг, встала и, подойдя к двери, пригласила меня зайти. Сердце стучало, ноги стали ватными.

— Совершенно недопустимо… — начала она.

— Джемма, честное слово, я понятия не имею, о чем речь.

По правде говоря, Азиф получил место в штате как раз тогда, когда у нас завязались отношения. Как по мне — чистое совпадение, но многие связывали эти два факта.

— Я попросила программистов немедленно удалить письмо. Как вы?

— Ужасно… Не знаю, что и сказать.

— Вы намерены что-то предпринять?

— А что я могу?

— Мы могли бы начать расследование, но…

— Но?

— Не знаю, насколько вам это нужно…

Джемма замялась, поджала губы. Должно быть, не исключала мысль, что автор провокационного сообщения — ты.

— Это ужасно, но не думаю, что стоит искать автора. Наверное, кто-то из моих бывших героев. Какой-то идиот или женоненавистник, который охотится на успешных женщин.

— Вполне возможно…

— Не хочу показывать, что он меня задел, — слишком много чести.

— Как скажете.

Мы некоторое время смотрели друг на друга.

— И разумеется, вы вправе взять сегодня выходной. Идите домой, отдохните, выпейте чайку, постарайтесь обо всем забыть.

Ей не терпелось от меня избавиться.

— Пожалуй, так и сделаю.

— Давайте держаться вместе, будем сильными. И… пусть это останется между нами, хорошо?

— Да, хорошо.

Я вернулась, выключила компьютер и снова надела куртку. Ты встала и подошла ко мне.

— Уходите? Вас, наверное, не будет в офисе до конца недели? Тогда увидимся на фотосъемке. Пообедаем в воскресенье, как договорились? С Иэном… Или вам сейчас не до этого?

Было приятно, что ты помнишь про обед, хотя меня покоробило, как ты назвала его по имени. Опять предчувствие. Ты сказала: «Иэн», словно вы уже знакомы, и мне это не понравилось. Ничего ты в нем не понимала и не понимаешь. Никогда не станешь ему ближе, чем я. И меня ты плохо знаешь, Лили, — в чем скоро убедишься. Хоть и умеешь прикидываться подругой.

— Как здорово поболтать наедине и не в офисе. Вчера я столько не успела рассказать… — И вновь ты одарила меня лучезарной улыбкой.

Что-то хочешь рассказать мне? В таком случае я буду ждать нашей встречи с нетерпением.

— Увидимся в воскресенье в районе двенадцати, в «Браунсвуде». Там к полудню полно народа… ну, ничего — как-нибудь найдем друг друга.

— Просто наденьте зеленую кожанку, которую обычно носите по выходным, тогда точно не потеряемся!

Каким, интересно, образом ты разузнала, что я ношу зеленую кожанку по выходным? Я оторопела и не нашлась что ответить. Затолкала в сумку бумаги и выскочила за дверь. Неужели ты следила за мной еще до того, как влезла в такси в понедельник? Вернувшись домой, сразу рассказала Иэну, но он меня успокоил:

— Ты же сама говоришь — она живет рядом. Наверное, столкнулись на улице. Чего странного? Слушай, у тебя и так сумасшедшие дни на работе, зачем еще выдумывать бог весть что?

Потом налил джину, помассировал плечи — старательно создавал видимость заботы. На самом деле — защищал тебя. Он всегда защищал тебя, от начала до конца.

Лили

7 марта

Любопытная Кэтрин

Случаются же иногда неожиданные встречи! Стою однажды в велосипедном магазине на Лондонском мосту и вижу Самиру — мою лучшую подружку из второй по счету начальной школы. Туда я ходила недолго — мама с Джеммой замучились меня переделывать и отослали подальше. Не ребенок, а посылка из «Амазона», которая не соответствует пятизвездочным отзывам.

Так как я пришла в середине года, выбора особо не имелось — и я взяла в подружки Самиру. У нее были родители, братья, сестры, постоянный дом и куча денег, при этом она ужасно мне завидовала. Она в отличие от меня жила в нормальной семье и знать не знала, каково приходится мне. Без конца ныла, как плохо быть младшим ребенком. Мол, ей недостает внимания. Не понимала, какая это роскошь и свобода: не чувствовать себя каждую секунду под лупой, как я. Меня-то мама с Джеммой постоянно разбирали по косточкам, пытаясь найти что-то ценное. Отголоски ума, доброты, нормальности.

Самира говорила, что пишет стихи и это ей помогает. Я убеждала ее:

— Почитай их всему классу. Они замечательные, никто не будет смеяться. Наоборот — позавидуют. Правда-правда! Давай спроси учительницу!

И вот как-то она встает и декламирует свое «лучшее произведение».

Одна из первых моих побед. Я тогда поняла: если говорить человеку то, что он хочет слышать, — он обязательно поверит. Вот и весь секрет. Верный комплимент, правильный вопрос — и люди верят, что они интересны и неповторимы, укрепляются в заблуждении.