Драгоценная ты

Высказывание в духе Иэна. Иэна, которого я знаю. Моего… Однако согласилась поехать я по другой причине.

Вечеринка — реальный шанс прощупать почву, хорошенько допросить твоих друзей. Ты появилась неспроста. Если задать нужные вопросы правильным людям, возможно, получится докопаться до правды. На сей раз я не промахнусь. И еще внутренний голос нашептывал: ведь я могу опять потанцевать с Лили. Может, я все придумала и на самом деле мне ничего не грозит? Вот насколько я была уязвима.

— Почему нет? Давай найдем хорошую гостиницу и переночуем.

— Вот это дело! Росс-Макиворы к вечеринке готовы!

— Похоже на то.

Я поцеловала его и снова улеглась.

— А не заказать ли нам несколько граммчиков? — неожиданно спросил Иэн.

— Ну ты даешь! Вроде девяностые прошли.

— Да ладно. Мы ведь еще помним, как веселиться, правда? — Он хотел снова почувствовать себя молодым. Точнее, снова стать молодым — ради тебя. — Сейчас посмотрим, вдруг найдется номер дилера. — Он начал пролистывать контакты в телефоне. Я заметила, что он отвернул от меня экран. Нехороший признак — как звон посуды перед землетрясением. — Нашел! Вот он. Ну что, закажем парочку?

— Ты знаешь, что миллениалы не могут позволить себе кокаин? Давай купим побольше, раз уж собрались на вечеринку. Угостим.

Да, Иэн, я тоже могу быть молодой!

Он стал набирать СМС.

— А ты — оторва!

— Можно продавать по дешевке, а то просто так выпросят.

— Ну смотри. Ладно! Пишу: «Привет. Мне нужно 4». Сейчас возьму и отправлю! Уже отправляю! Ты не собираешься меня останавливать?

— Да отправляй!

Он дотронулся до экрана.

— Готово!

— Вот кто оторва, — засмеялась я.

Я поцеловала его, убрала волосы со лба, ощутила знакомый винный запах и снова почувствовала себя дома: Иэн — мой единственный дом.

— Ты ведь знаешь: я люблю тебя… — начал он и замолчал.

Что-то недоговаривал, напрашивалось «но».

Как же я его люблю! Пожалуйста, Иэн, не бросай меня. Не уходи к Лили. И вообще ни к кому. Мы нужны друг другу.

— А я — тебя, — ответила я.

Мы опять занялись любовью, и теперь он действительно был со мной. Он еще не ушел, а мне уже хотелось его удержать.

Идея возникла около недели назад. Шальная мысль — я быстро задвинула ее на задний план. Однако тревожное чувство, что Иэн ускользает, нарастало, и я решила развить эту мысль, додумать до логического конца. После секса, лежа у него на груди, как тысячу раз до этого, я сказала:

— Иэн, я хотела тебе кое-что рассказать.

— Давай рассказывай.

— Последние пару недель мне каждую ночь снится ужасный сон. Как будто мне двенадцать, я на ферме, пытаюсь дойти до калитки. Мне очень нужно ее открыть. Но у меня не выходит. Каждый раз что-то мешает. Этот сон… Может быть, он означает, что… возможно, стоит пересмотреть некоторые решения…

— Какие решения?

Теплая грудь Иэна под моей щекой напряглась.

— Жизненно важные.

— Например?

Я поднялась и посмотрела ему в лицо.

— Зря я не хотела заводить детей. Может, стоит подумать об этом сейчас?

Сначала он застыл, потом резко сел, спустив ноги с кровати, — я еле увернулась, чтобы не получить локтем в нос.

— Черт возьми, Кэти! Ты с ума сошла? Почему? Почему именно сейчас?

— Не знаю. Этот кошмар мучает меня, стоит только закрыть глаза. Я поняла, что хочу ребенка. Тогда я была бы по-настоящему счастлива. Мы были бы счастливы. Разве не очевидный для нас выход?

— Очевидный?! Почему-то десять лет назад, когда еще можно было попробовать, он очевидным не казался!

— Слушай, мне всего сорок один. Я могу родить.

— Ты серьезно?

— Не знаю… А ты что думаешь?

— Черт, Кэти, не знаю! Какой-то дурацкий сон, и ты вдруг хочешь ребенка? Ребенка?!

До этого Иэн говорил, не глядя на меня, а на последних словах развернулся и теперь прожигал возмущенным взглядом; я чувствовала всю силу его негодования. Я думала, он влюбился в меня именно потому, что я не похожа на других — бесхарактерных и эмоционально зависимых женщин, которые будут выклянчивать ребенка и «нормальную семью», нудеть, чтоб перестал пить и был хорошим отцом. Со мной он мог оставаться таким, как есть. Мне казалось, я позволяю Иэну жить, как он хочет, и разделяю его ценности. Смех. Секс. Много секса, и не только со мной. А теперь мы стали старше. И мне захотелось большего. Я превратилась в обыкновенную женщину средних лет, которая пытается удержать мужа. Неужели стремление к продолжению рода все-таки меня настигло?

— Да, и что? Я сделала ошибку и сейчас ее признаю. Мне понадобилось много лет, чтобы разобраться с детскими травмами. Если бы ты рос с моей матерью, ты бы тоже вряд ли хотел детей. Сейчас я готова. Я хочу подумать о будущем.

Он молча слушал, устало прикрыв глаза. Потом произнес:

— Не могу поверить… Неужели ты и вправду так думаешь?

— А почему нет?! — уже плача, воскликнула я.

— Не знаю! — заорал он в ответ. Потом повторил уже тихо: — Не знаю… — Протянул руку, убрал с моего лба спутавшуюся прядь. — Да, Кэти, с тобой не соскучишься… Ты серьезно?

— Да.

Он вздохнул.

— Дело нешуточное. Давай немного подумаем, ладно?

Мы помолчали, успокаиваясь. Полежали рядом, глядя в потолок и не касаясь друг друга. Затем Иэн толкнул меня в бок и предложил: