Драгоценная ты

— Я пропустила церемонию в прошлом году, потому что болела — переживала изнурительный приступ депрессии. В прошлом году я была редактором, не способным написать ни строчки. Чувствовала себя полным ничтожеством, не могла встать с постели. А что же «Руководитель»? Теперь я могу заявить открыто — журнал был на грани разорения. Мы не знали, что сказать читателям. А я не знала, зачем мне жить. Но я встала на ноги, как и наш «Руководитель». Мы объединили усилия, признали слабости и обратили их в силу. И я призываю вас — не бегите от недостатков. Не отворачивайтесь друг от друга в беде. Потому что недостаток — всего лишь потенциал развития. А теперь давайте поднимем бокалы за сегодняшних победителей. И обязательно — за проигравших! Все мы выигрывали. И все проигрывали. Выпьем за тех, кто ругает себя в эту минуту, и за тех, кто наслаждается успехом! Я пью за вас и ваше самое обидное поражение. Оно обязательно укажет верный путь! — Я подняла невидимый бокал и закончила: — И пусть вас поддержат друзья, коллеги и свежий выпуск журнала «Руководитель»!

Повисла пауза. А потом грянули аплодисменты. Громкие, бурные, восторженные.

Сначала я испугалась, что вы просто решили поиздеваться. Сошла с трибуны и вернулась в зал, колени дрожали от пережитого волнения. Я собиралась взять сумочку и бежать со всех ног подальше — в фойе, на улицу. Однако аплодисменты никак не затихали. Интересно было бы посмотреть на твою реакцию, но ты уже ушла — видимо, овация в мою честь тебя не радовала. Подошел симпатичный паренек и со слезами на глазах признался:

— Знаете, у меня ужасная социофобия. Я подписываюсь под каждым словом и восхищаюсь вашей смелостью! Ничего подобного еще не слышал! Невероятная речь!

Получилось! Я взяла кое-что из глубины души, облекла в слова, и кому-то это оказалось нужно. Значит, я все-таки не самый плохой писатель. Может, зря считаю себя неудачницей? Может, хватит меня жалеть, избегать и попросту игнорировать? Я достойна признания, восхищения и всяческих наград!

— Спасибо, очень приятно слышать! А вы не могли бы перепечатать текст — для электронной подсказки? — попросила я милого социофоба и отдала ему свои записи.

— Не вопрос!

— Спасибо!

Тут я заметила, что вокруг собралась целая кучка стажеров (тебя среди них, разумеется, не было). Молоденькие, глупенькие — бесплатная рабочая сила. Я растрогалась и сказала, заглядывая в глаза всем по очереди:

— Мы нечасто отдаем вам должное, но организация таких мероприятий, как церемония награждения, целиком ваша заслуга! Вся надежда на вас!

— Сделаем, будет зашибись! — ответил кто-то.

Пока я шла к выходу, в ушах еще звенели аплодисменты. Ты стояла в фойе, потрясенная речью не меньше остальных, только не сутью, а самим фактом, что я могу написать что-то стоящее. Видишь, я все же на что-то способна, Лили! В чем-то я лучше тебя. Я шла и широко улыбалась своим мыслям. Мы еще посмотрим, кто-кого!

День выдался солнечный. Дойдя до дороги, я остановилась на обочине и подумала: может, перейти улицу и прогуляться по Гайд-парку, а потом ехать обратно в офис? Хотелось отложить дела и хорошенько насладиться моментом, отпраздновать успех. Стоя на краю тротуара, я закрыла глаза, подставила лицо солнышку и полной грудью вдыхала чистый весенний воздух (точнее, выхлопные газы).

Сегодня я вышла из тени! Впервые за долгое, слишком долгое время. Я сумела донести свою точку зрения, и не просто так, а благодаря писательскому таланту, про который все, включая меня, уже начали забывать. У меня точно крылья за спиной выросли. Еще чуть-чуть — и взмою в ясное весеннее небо.

Целиком поглощенная мечтами, я вздрогнула, когда что-то коснулось моей руки.

Слегка пошатнулась и, не удержавшись, сорвалась одной ногой с бортика на проезжую часть. Лодыжка от неожиданности подвернулась, и я, окончательно потеряв равновесие, полетела вперед.

Краем глаза успела заметить, как у дороги мелькнуло что-то ярко-желтое, и с размаху приземлилась на асфальт…

Вы не представляете, как оглушительно ревут машины! У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

Прямо на меня несся автомобиль. Парализованная ужасом, я была не в силах шелохнуться. Просто лежала, совершенно беспомощная, и ждала.

Все, конец…

Говорят, умирая, человек видит лучшие моменты жизни. Я всегда думала, что в последний миг увижу Иэна. Однако перед внутренним взором промелькнул не он. И не мать. А наше с тобой селфи. Две красивые девушки. Подруги, а не соперницы.

Истерично взвизгнули тормоза. Таксист сумел остановиться вовремя.

Я дышу, я жива. Ободранные колени, острая боль в лодыжке, возмущенные возгласы — я перегородила целую полосу.

Неуклюже поднимаюсь, бормоча извинения. Вскрикиваю от боли, наступив на подвернутую ногу.

— Кэтрин, держитесь за меня!

Оказалось, ты стоишь рядом. Вот кто меня толкнул!

— Не прикасайся ко мне! — рявкнула я. Мне удалось подняться. Ты снова протянула руку. — Лучше отойди!