Драгоценное убийство

Сегодня нам везёт. В приёмной никого, кроме пухленькой курносой девушки, караулящей посетителей. Нас она сразу провожает к господину Адери. Я готовлюсь увидеть очередного сморщенного старичка, но с кресла приподнимается пышущий здоровьем полный румяный мужчина. Удостоверения мы достаём, не дожидаясь просьбы.

– Розыскники? Из Дигора? – удивляется Адери. – В Эрске что-то случилось?

– Вчера убили Мирну Кушен.

Судя по тому, как изумляется Арден, Длинная улица не просто расположена далеко, но и выходит за пределы Эрска.

– Жаль, жаль, очень жаль… Такая славная девушка, тактичная, воспитанная… А кто убил?

– Ведётся следствие. Мы пришли к вам прояснить некоторые факты.

– С удовольствием отвечу. Майша!

Девушка из приёмной просовывает голову в дверь.

– Майша, если кто-нибудь пожалует – извинись и перенеси встречу на послеобеденное время. Слушаю вас, господа.

Майша исчезает не сразу, закрывая дверь целую минуту. Делаю глазами знак Мареку: напарник понятливо создаёт заклинание, защищающее от подслушивания.

– Господин Арден, прошлой осенью вы удостоверяли завещание Мирны.

– Я единственный нотариус в Эрске уже тридцать лет, – приосанивается Арден. – До меня был господин Бу́геш, но, едва я начал практиковать, Бугеш отошёл от дел. Девяносто три года – почтенный возраст, знаете ли.

– Вас не удивило, что госпожа Кушен при живых родителях завещала всё благотворительному обществу?

– Нисколько. Вряд ли Мирна в таком цветущем возрасте всерьёз задумывалась о последней воле, тем более о том, что она умрёт раньше родителей. Её завещание – дань моде. Прошлым летом все одинокие дамы оставляли свои сбережения библиотечному фонду, а два года назад – приюту для сирот в Меоре. Некоторые переписывают завещание каждый раз, как меняются настроения в обществе. Мирна поддалась влиянию, к тому же ей нечего было завещать. Вот если бы последнюю волю высказал Демис Кушен, она наверняка стала бы богатой наследницей.

– А он не оставил? – в один голос выдыхаем мы с Мареком.

– Братья Кушен ненавидели всякое упоминание о смерти, что старший, что младший. Ладно, Сирел не мог предугадать, что погибнет, это трагедия, несчастный случай. Но на столетнем юбилее Демиса ему многие намекали – позаботься о невестке, твоя благоверная её по миру пустит. Он же лишь отшучивался – не настолько Дайра жестока.

– У Сирела тоже не было завещания?

– Как выяснилось, ему не было смысла его составлять. Младший брат жил за счёт старшего, только об этом не подозревала даже его жена. Сирел так свободно распоряжался деньгами, что все были уверены, что мастерская принадлежит обоим Кушенам.

– Дайра Кушен более предусмотрительна, нежели её супруг?

– Да, эта дама ничего не оставляет на волю случая. Своё состояние она давно отписала дочери, хотя…

Арден колеблется, его глубоко посаженные глаза перебегают с Марека на меня.

– После смерти Демиса госпожа Дайра сделала приписку. Двадцать пять миллионов отошли бы Мирне – при условии, что та не выйдет замуж повторно.

Марек удивлённо присвистывает.

– Это очень большая сумма.

– По меркам Эрска – огромная. Видимо, Демис Кушен действительно знал свою супругу гораздо лучше остальных. Теперь в этом уточнении нет смысла. Вероятно, скоро госпожа Дайра пожалует вносить правки в документ.

– Скорее всего.

Больше вопросов у нас нет. Арден любезно раскланивается и жадно смотрит на часы: время обеденное. В приёмной Майша, недовольная тем, что подслушать не удалось, для вида перекладывает бумаги.

– Госпожа, вы не подскажете – где мы с коллегой могли бы перекусить? – обращается к ней Марек.

Голос напарника вкрадчив и обольстителен. На щеках Майши вспыхивает нежный румянец, её густые длинные ресницы трепещут.

– Вкуснее всего кормят в «Ирезии», это соседнее здание слева. Там обедают все состоятельные господа Эрска. Господин Арден ходит только туда.

Марек благодарит Майшу очаровательной улыбкой, чем окончательно её покоряет. Теперь помощница нотариуса будет грезить магом – рыжим и обаятельным.

– Не сопи так осуждающе, Ник, – смеётся Марек, когда мы покидаем контору. – Я не нарочно! Это получается само собой!

– Коварный соблазнитель, разбил ещё одно хрупкое девичье сердце! – притворяюсь сердитой. – Ты действительно голодный или хочешь обсудить дело?

– У меня от голода живот к позвоночнику прилип, – жалуется Марек. – Это вы, рэгорки, питаетесь воздухом и солнечным светом. Мне для поддержания резерва нужно плотно есть три раза в день, а не так, как вчера – завтрак и жалкие перекусы. Хотя поговорить тоже не мешает.

Ресторан занимает всё здание, посетителей тьма, но расторопный официант замечает нас, едва мы заходим, и предлагает подняться на второй этаж. Наверху зал для особых клиентов, здесь намного тише и спокойнее, из окон открывается отличный вид на площадь. Пока Марек заказывает половину блюд из меню, я разглядываю Эрск. Несмотря на то, что все послевоенные города Варии выстроены по единому плану, каждый красив по-своему, с основательными каменными домами и прямыми широкими улицами. Нет ни убогих развалюх, ни узких кривых переулков, ни заброшенных тупиков.