Драгоценный груз

Царившая в камере тишина тоже начала действовать на него угнетающе. На миг Герцогу даже померещилось, что он остался один в громадном звездолете, и мысль эта настолько ужаснула его, что он невольно позвал Эрика. Но тот не откликнулся. Он никогда не откликался, если Герцог испытывал потребность в общении с ним.

А потом камера ухнула в пустоту. Ее стены начали вибрировать, и Герцогу казалось, что звездолет сплющивает неведомая сила. Он ожидал, что потолок вот-вот опустится на него и раздавит, но этого почему-то не произошло.

Дрожь и невыносимая тяжесть исчезли так же внезапно, как и появились. Заглянувшая в камеру надзирательница сообщила, что лайнер благополучно прибыл в систему Консула, и Герцог сполз с койки. Проявляя запоздалую предосторожность, поставил разобранный микропроектор на полку и прикрыл футляром, чтобы тот выглядел исправным хотя бы на первый взгляд. Затем, почувствовав внезапную усталость, присел на койку, спрятал лицо в ладони и задремал.

– Герцог! Эй, парень, проснись! – настойчиво взывал к нему внутренний голос. – Ты чувствуешь, как мягко прошел выход? Отличная работа, я сам не сумел бы сделать это лучше! И охота тебе изображать тут вселенскую скорбь?

Дверь в тюремный отсек скрипнула, послышались приближающиеся к камере шаркающие, какие-то неровные, ковыляющие шаги.

– Исчезни! – решительно велел Герцог внутреннему голосу.

– Грубишь, сынок. Мне что, следует снова отвести тебя в комнату, где был убит Фортунато, и преподать еще один урок?

– Это ты неплохо придумал, – пробормотал Герцог, и уголки рта его поползли вверх. – Давненько я не видел Лей.

Шпок! – внутри его черепа что-то лопнуло, и Герцог стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Боль и чувство освобождения нахлынули на него одновременно. Он сделал глубокий вдох и опустил голову между коленями, ожидая, когда мир вокруг него успокоится и перестанет прыгать, как резиновый мячик.

– Вильямарбор? Вы пребываете в зимней спячке? – донеслось до него откуда-то издалека.

– Мистербоб? – Герцог с трудом вскинул тяжелую голову. – Нет, я не в спячке. Ох! Со мной все в порядке. – Он сделал отчаянную попытку улыбнуться. – Я ждал вас.

Арколианец прошел в камеру и устроился посреди нее в «сидячей позе».

– Ваше физическое состояние значительно изменилось с момента нашей последней встречи, – проквакал он. – Я ощущаю в вас перемену к худшему, мистергерцог. Ваш уровень внутренней жидкости действительно является проблемой для вашей физиологической структуры.

– Вы имеете в виду кровяное давление? – догадался Герцог. – Неужели вы в состоянии это почувствовать? – он снова сделал глубокий вдох, силясь унять охватившее его волнение. Если он не сможет совладать с собой, арколианец обнаружит присутствие в нем Эрика и тогда…

– Вы знает, я и впрямь чувствую себя неважно, – признался он, полагая, что глупо отрицать очевидное.

Арколианец кивнул.

– Вы испытываете стресс, мистергерцог. Я ощущаю следы раздражения, которое вы стараетесь подавить. Это заслуживает уважения, Вильямарбор. Не могли бы вы объяснить мне, что с вами происходит?

– От вас, я вижу, трудно что-либо утаить, – пробормотал Герцог, возводя очи горе.

В горле Мистербоба забулькало, и он на редкость мелодично проворковал:

– Если я заставляю вас чувствовать себя неудобно, вы можете привести своих собак и убедиться – это не нарочно.

Герцог принужденно рассмеялся, показывая, что оценил попытку арколианца пошутить.

– Пожалуй, Мистербоб, пришло время объяснить вам, что со мной происходит. Я расскажу вам правду. Если же вы усомнитесь в моей искренности, скажите об этом, и я дам все необходимые разъяснения.

В горле Мистербоба опять что-то заклокотало. Он погладил рукой свой хитиновый подбородок и совершенно внятно произнес:

– Я буду правдив с вами в ответ, Вильямарбор. Жаль, что вы не сможете почувствовать это. Тем не менее, вы должны поверить в мою всегдашнюю несклонность ко лжи, – и снова в его горле что-то загрохотало.

– Я верю вам, – сказал Герцог.

– Действительно.

– Мистербоб, я верю вам больше, чем кому-либо на этом корабле. Я верю вам, потому что… – он запнулся и окинул камеру затуманенным взглядом.

Арколианец терпеливо ждал продолжения.

– Как трудно иногда подобрать нужные слова! – пожаловался Герцог. – Я доверяю вам, потому что вы… не другой разумный А-формы моего народа.

Из торса арколианца раздалось длительное шипение, непостижимым образом сложившееся в понятную Герцогу фразу:

– ООООООООочччччччееееееенннннннььььььиииннттттеееррреессснннооо.

Герцог ощутил, что тело его покрывается гусиной кожей.

– Мне было предъявлено обвинение в нападении на Редбатлера, не так ли? Каждый – любой из разумных А-форм моего народа – тех, кто был там, уверен, что это сделал я. Но вы не думаете так, Мистербоб. Ваши чувства говорят вам, что я невиновен. Несмотря на то, что вы видели то же, что и мои соплеменники, вы верите мне, вы знаете, что произошла какая-то путаница, какое-то недоразумение, и желаете понять, в чем тут дело.

– Действительно, – подтвердил арколианец.