Драгоценный враг

Я не видел Шеридан уже две недели, и я, блять, умираю. Но все это скоро закончится. Моя одержимость справедливостью, неумолимая решимость, недели бесед и работы с местной полицией означают, что все это скоро закончится. Даже если большинство из них безбедно живет на деньги моего отца, их день под солнцем подходит к концу. Они не смогут оспорить собранную мной гору доказательств. Доказательства коррупции. Либо они встанут на правильную сторону, либо в конце концов окажутся в такой же жопе, как и отец.

Это глубокая, темная паутина. Кошмар, который нужно распутать.

Но когда все закончится, все это будет стоить того.

Я смогу спать спокойно, зная, что Шеридан в безопасности, что ей ничего не угрожает.

Я сказал отцу, что потерял к ней интерес, надеясь, что его радар остынет и все планы, которые он готовил в своей маленькой извращенной голове, развеются. И отец купился. Он ни разу не спросил о ней. Но если отец когда-нибудь увидит нас вместе, это будет уже игра. Я уверен, что он приведет в действие любой свой план, прежде чем Шеридан доживет до своего следующего дня рождения.

— Ты готов? — спрашивает детектив Циммерман.

Другой полицейский проверяет мои провода. Мы находимся в трех кварталах от дома, в фургоне без опознавательных знаков. Через минуту я отправлюсь домой и встречусь с отцом, скажу ему, что знаю все об уликах и о том, что он на самом деле сделал, и надеюсь, что отец расскажет достаточно, чтобы уличить себя.

Мы подъезжаем к дому, и они паркуются за стеной живой изгороди. У ворот я набираю код и прохожу внутрь. Засунув руки в карманы, иду непринужденной походкой, и, войдя в дом, застаю отца в кабинете, потягивающего свой ночной виски и кричащего на кого-то по рабочему телефону.

Я трижды стучу в открытую дверь. Он бросает на меня взгляд и показывает на свой телефон.

— Это важно, — говорю я.

— Гил, послушай, мне придется тебе перезвонить, — говорит отец, завершая разговор. — Что? Что тебе нужно?

— Я хотел поговорить с тобой о некоторых вещах, — говорю я. — Тревожные вещи, которые недавно стали известны.

Он складывает руки на столе, и я сажусь напротив него.

Озабоченное выражение на его лице сменяется весельем, глаза сверкают, а на лице появляется ухмылка.

— Хорошо, сынок. Скажи мне, какие слухи ты слышал на этой неделе?

— Хотел бы я сказать, что это были слухи. К сожалению, я смог подтвердить все до единого.

— О чем ты говоришь? Перестань темнить. Переходи к делу, — машет рукой отец, чтобы я продолжал.

— Твой верхний ящик, — говорю я. — Твой ящик для шантажа. Я видел все, что там было. Я сделал фотографии. Скопировал флешки. Я разговаривал с людьми, чьи имена указаны в этих папках.

Краска исчезает с его лица, хотя он сохраняет жесткую позу.

— Я разговаривал с Гарольдом Мансоном, отставным начальником полиции, который руководил отделом, когда была убита Синтия Роуз. И еще раз, когда убили маму, — говорю я. — Он сейчас борется с раком поджелудочной железы четвертой стадии. Осталось совсем немного времени. Кроме того, умирающие мужчины, как правило, хотят, чтобы их совесть была чиста, прежде чем они уйдут. Они также хотят быть уверены, что их семья будет обеспечена. Я позаботился о последнем — ему нужно было только признаться мне в этом, — я ковыряю ноготь. — И, черт возьми. Скажем так, это стоило каждого пенни.

Мой отец откидывается на спинку своего скрипучего деревянного стула, рассматривая меня под другим углом.

А может быть, отец думает о корпорации «Монро», о том, что с ней станет, когда он будет гнить в тюремной камере. Я не знаю, что с ней будет. Может быть, ее ликвидируют, чтобы расплатиться по всем искам, которые будут предъявлены ему в ближайшем будущем. Но мне все равно.

Мне не нужны его грязные деньги.

За них не купишь ничего из того, что меня интересует — любовь, счастье, истинное удовлетворение, душевный покой.

Эти вещи бесценны.

Мэри Бет сделала правильный выбор, выйдя замуж по любви, а не за деньги.

— Тебе есть что сказать или ты хочешь, чтобы я продолжал? — спрашиваю я.

— Тебе нужно быть очень осторожным, Август, — говорит отец.

— Это угроза?

— Очевидно, ты знаешь, на что я способен. Ты видел доказательства. Будь осторожен. Ты мой сын, но, в конце концов, мужчина должен заботиться о себе.

— Тебе никогда не бывает плохо? Из-за всех тех жизней, которые ты разрушил? Из-за всех тех жизней, которые ты отнял?

— Плохие вещи случаются только с плохими людьми, Август, — прищелкивает языком отец.

Я всегда знал, что мой отец не такой, как все, но теперь я точно знаю, кто он: нарцисс с манией величия и комплексом Бога.

— Так помоги мне, Август, если ты меня уничтожишь, я уничтожу тебя вместе с собой, — говорит отец. — Не лезь ко мне, и тогда весь мир будет есть с твоей ладони. Выбор за тобой.

— Как ты мог так поступить с собственной женой и дочерью?

В любую минуту сюда ворвется полиция. Возможно, это последний шанс задать вопрос, который не дает мне покоя последние несколько недель.