Драгун, на Кавказ!

Тимофей вместе с десятком драгун в это время не спускал глаз со скал на своём и на противоположном берегу. Курок ружья был отжат на боевой взвод, а палец лежал на спусковом крючке. Вокруг всё было спокойно, только слышался неистовый рёв реки, да переступали копытами и громко фыркали лошади.

– Сейчас, сейчас моя хорошая, – Гончаров погладил гриву Чайки. – Воды принесу, тоже попьёшь, а потом на большом привале и овса тебе задам.

Он вытащил из вьюка ведёрко и по привычке оглядел всю ременную упряжь. Да чтоб тебя! На подпруге, прямо у самой пряжки разошлась толстая хомутная нить, и один из продетых в неё ремешков сейчас держался буквально на честном слове.

«Вот ведь разиня! И как же не уследил?! – ругал сам себя Гончаров. – Ещё бы немного, в пути ремень лопнул бы, и точно вместе с седлом на камни бы слетел».

– Лёньк! – крикнул он друга. – Мне тут упряжь подшить нужно! Поглядишь пока вокруг?

– Да погляжу, а чё нет-то?! – откликнулся тот. – Только ты давай уж и сам недолго. А то вон, скоро наша очередь будет по воду идти, а там ещё маненько, и сам привал закончится.

– Да ладно, небось, успею! – отмахнулся Тимофей и полез во вьючный чемодан, туда, где лежали его личные вещи. Игла хомутная, шило, дратва (толстая просмолённая или навощённая нить для шитья обуви или кожаных изделий). Так, а напёрсток-то мой где? Ага, а вот и он.

Взяв всё, что ему было нужно, он принялся за работу.

В это время пришёл первый десяток с водой, и унтер-офицер разрешил идти к реке второму.

– Ребятки, чуть назад шагов на сорок отойдите и потом уже к реке спускайтесь! – подсказал им Антип. – Тут рядом совсем неудобно воду черпать, не дай бог вдруг в стремнину сверзитесь, и всё тогда, и поминай как звали. А там вон два валуна́ в рост человека на самом спуске стоят, вот между ними пройдёте и как раз до гладкого места на берегу доберётесь.

Вот и последний стежок, а теперь ещё узел – Тимофей проверил работу и ещё раз оглядел все ремни на упряжи. Больше никаких неполадок здесь не было, и он удовлетворенно вздохнул. Теперь можно было бежать за водой. Ребята уже возвращались назад с полными вёдрами, и он, в спешке схватив свое, поспешил к подсказанному Антипом спуску.

– Там Прошка с Савелием ещё воду набирают, – кивнул себе за спину встретившийся ему Лёнька. – Ты это, давай-ка поспешай, Тимох, негоже тут по одному ходить, может, мне лучше подождать тебя?

– Да ладно, не надо, бегу уже, – отмахнулся тот и поправил на плече ремень от ружья. – Сейчас я тоже быстро зачерпну и сразу вас догоню.

А вот и те два больших валуна, про которые говорил Антип. Тимофей, прыгая по камням, спустился с дороги, и из узкого прохода между ними вышел высокий, широкоплечий парень.

– Ох, и холодная же в этом Тереке вода, Тимоха, на-ка вот, потрогай, – Савелий протянул своё ведро Гончарову. – Если бы наши кони сильно распаренные были, так такую сразу и давать им никак нельзя.

Тимофей опустил в ведро пальцы и удивлённо покачал головой. Действительно, она была ледяная. Постояв немного с товарищем, он шагнул в проход между валунами. Шаг, ещё один, и, перепрыгнув на плоский булыжник, он вышел к относительно ровной площадке. Шагах в пяти возле среза воды, дёргая в агонии ногами, умирал драгун. Рядом сидели на корточках двое бородатых чужаков в чёрных бараньих шапках. Один из них осматривал кавалерийский мушкет, а второй, сняв с тела жертвы лядунку, вытирал о мундир свой кинжал.

Гончаров, расширив от ужаса глаза, застыл на месте, не в силах сделать и шага. Как видно, его появление для горцев тоже оказалось полной неожиданностью, и они замерли в напряжённой позе. Привёл в чувство Тимофея хрип Прошки, как видно, парень доходил, и это был последний изданный им звук. Волна ненависти, горечи и отчаянья накатила вдруг на Тимку. Срывая с плеча ружье, он отшагнул чуть назад и, потеряв под ногами опору, упал на спину. Сухо щёлкнул курок трофейного мушкета в руках у горца, зрачок ствола смотрел на русского, но выстрела из него так и не было. Второй бородач резко вскочил на ноги и кинулся с окровавленным кинжалом на драгуна.

Бам! Оглушительно грохнул выстрел. Его эхо, усилившись, металось между скал, а на дороге сразу же раздались тревожные крики. Горец схватил трофейный мушкет в одну руку, своё древнее длинное ружьё в другую и, перепрыгивая с одного камня на другой, начал удирать вниз по течению.

Бам! Бам! Ударили выстрелы драгун сверху, посылая пули вслед беглецу.

– Прошка, Тимоха! – в проход между валунами проскочил с ружьём в руках Савелий. Быстро, одним взглядом он окинул всю прибрежную площадку и вскинул к плечу мушкет. Грохнул выстрел, и в трёх десятках шагах от них фигуру в чёрном сбила с ног тяжёлая свинцовая пуля.

– Попаал, – протянул удивлённо стрелок. – Тимох, я попал в него!

Гончаров, морщась от боли в спине, поднялся на ноги и подошел к лежащим телам. У драгуна было перерезано горло. Его же пуля попала горцу прямо в сердце. Чёрные зрачки глаз убитого им человека смотрели вверх, в свинцовое хмурое небо Кавказа.