Драйв Астарты

Разумеется, мне, выросшему в Италии, стоило определенных психических усилий приучить себя к этой мысли применительно к нашей семье. Чубби было проще, она приехала в Океанию, как только ей исполнилось 16. Она, будучи совсем девчонкой, воевала за Хартию и дюжинами расстреливала людей, которые пытались сохранить «неоколониалистскую мораль»… Вот и ещё один парадокс. У меня не получается представить себе мою Чубби в роли командира отряда «чистильщиков». Видимо, в некоторых вещах я по-европейски старомоден. Даже мой личный опыт на войне за Восточный Тимор никак не изменил ситуацию. Поверить во что-то иногда гораздо сложнее, чем это что-то понять… Впрочем, это уже мысли в другую сторону. Я ведь сейчас пытаюсь разобраться, что происходит с личной жизнью Люси…

У Флер было проще. Первый опыт с хорошим парнем, Уфти Варрабером, сержантом коммандос, другом семьи. Потом какие-то парни на один день (или на одну ночь). А потом, уже учась в колледже, она встретила Оскэ – Ежика и… Вот, живут вместе уже примерно два года. Флер почти повзрослела и, кажется, счастлива…

У Люси все сложилось иначе. Она как-то внезапно включилась в семейную жизнь по малопонятным для меня принципам утафоа… А точнее, по принципам Tiki, которые существенно отличаются от настоящих туземных. Кто читал книгу Ван Хорна, тот поймет принципиальную разницу. Теперь у Люси есть вполне определенный статус в псевдо-первобытной общине. Она faaavahine, у нее имеется хозяйство, муж, сводная сестра по мужу, трое сводных детей и сводный кузен – шаман общины. Когда Люси начинает говорить о своих семейных делах, иногда кажется, что она действительно взрослая молодая полинезийка. Вне этой странной первобытно-семейной темы она остаётся 13-летней креолкой, совершенно нормальной для своего возраста…

Появляются Флер с Оскэ, и дома возникает обычный веселый кавардак. Сестрички начинают о чем-то спорить и пихаться ногами под столом, думая, что взрослые не замечают. Оскэ заводит со мной разговор про новые тонгайские мини-комбайны для фермы: на них сейчас хорошая скидка, почему бы не купить? Потом я утихомириваю девчонок, но Чубби, оказывается, уже проснулась…

Она подошла совершенно бесшумно, и мы увидели её только в тот момент, когда она шагнула на террасу. Как у нее получается сохранять «рейнджерский стиль» с таким кругленьким брюшком – для меня биологическая загадка…

------------------------------------------------

Экс-майор мгновенно окинула взглядом стол и развела руками.

– О, Фрей и Фрея! Признавайтесь: кто налил в салат масло из ламинарии?

– Но ма, – заметила Люси, – ты спала, а оно первое попалось под руку папе, и…

– Все ясно, – перебила Чубби. – Виновато само масло, или, в крайнем случае, папа, но никак не ты. Я угадала?

– Ма, вообще-то, на вкус, нормально, – вступилась за младшую сестру Флер.

Чубби вздохнула и покачала головой.

– Хм… Похоже, на Фангатауфа, в Папуа и на Тиморе вы питались так кошмарно, что теперь даже сырые селедочные хвосты покажутся вам деликатесом.

– Мы нормально питались, Тётя Чубби, – возразил Оскэ, – а салат действительно ОК.

– Ладно, – она махнула рукой. – Если всех устраивает, то лейте любое масло. Главное, чтобы не машинное, а то у некоторых юных талантов и на это хватит креатива.

– Что ты вредничаешь, ма? – Надулась Люси. – Ты бы хоть попробовала сначала.

– А мне положено вредничать, – ответила Чубби, легонько щелкнув младшую дочь по носу, – У меня такой период в жизни. В декабре ситуация изменится, и я стану очень ласковая и нежная. Конечно, при условии, что вы будете заниматься своим мелким братиком, а я буду бездельничать и терроризировать окружающую рыбу с помощью подводного ружья. Я уже даже присмотрела себе подходящую модель.

В браслете на плече Люси мелодично тренькнуло. Она вытащила мобайл, глянула на экранчик и сообщила:

– Ага! Хаген на подлете! Пишет: «Смотрите мой лэндинг».

– Интересно, – буркнула Чубби и, взяв со стола бинокль, поднесла к глазам, – ну и где смотреть… Теоретически, он должен идти с вест-норд-веста… Oh! De puta madre!

Почти прозрачный силуэт растопырки-рэптора стремительно скользил вниз с высоты примерно двух километров, под углом градусов тридцать к горизонту.

– Типа, боевое пике, – произнес Оскэ через несколько секунд, когда флайка была уже достаточно хорошо видна невооруженным глазом.

– Я совершенно не одобряю такого лихачества, – заметил Микеле.

– Па, это учебно-боевая машина, – сказала Флер. – Там корректирующий робопилот.

– Все равно, я не понимаю, зачем рисковать попусту…

Растопырка вышла из пике, выполнила короткую крутую горку в сотне метров над океаном, погасила скорость и мягко спланировала на воду у пирса.

– Ну, красиво, правда? – Выпалила Люси и, сорвавшись с места, метнулась встречать Хагена, который уже открыл носовой люк и выбирался на пирс с рюкзаком в руке.

– Хотела бы я знать, что он притащил, – проворчала экс-майор. – В рюкзаке какая-то угловатая штука, похожая на ящик.

– Наше юное дарование, – сказал Микеле, – говорило про некий термоконтейнер с тупанауману, который будет привезен специально для тебя, любовь моя.