Драйв, хайп и кайф

А у дяди Коли, оказывается, совести куда больше, чем можно было ожидать по рассказам. Впрочем, он ведь прибылью с продажи полотна кисти Брюллова обещал поделиться со своей сестрой и теткой, которые, положа руку на сердце, ничем особенно хорошим ему услужить не успели. Борьба на крыльце продолжалась недолго и окончилась победой дяди Коли. Ему удалось затолкать супругу обратно в дом, а молодые получили возможность спокойно договориться о завтрашней церемонии.

– Маме каким-то чудом удалось втиснуть нас между двумя другими парами. Так что завтра к одиннадцати утра будь, пожалуйста, на месте. Впрочем, если ты не придешь, то я пойму.

– Я приду.

Саша твердо намеревался выполнить данное Кате обещание, даже не подозревая, как сложно окажется ему сдержать данное слово. Они еще немного поговорили, и Саша отправился назад. Ему еще нужно было задержать злодеев, покушавшихся на спокойную жизнь тетушки Феты.

Для этой цели они с мамой должны были сначала явно и с наибольшей шумихой покинуть гостеприимный дом Елизафеты Федоровны, а затем с максимальными предосторожностями вернуться и занять наблюдательный пост на том самом чердаке, что раскинулся над всей квартирой тетушки.

Чердак этот был замечательным местом. Он был чистый, сухой и светлый. В крыше были проделаны окна, через которые днем падали лучи солнца, а ночью проникал свет от звезд и уличных фонарей. К тому же на чердаке было тепло. Когда-то тут находилось помещение для сушки белья, которым могли пользоваться все жильцы дома. И тут висели веревки, на которых сохли простыни, пододеяльники, а часто и подштанники с носками под бдительным присмотром одной из женщин.

Затем быт начал потихоньку налаживаться, и жильцы стали стаскивать на чердак всякие ставшие ненужными им вещи. Сначала на чердаке появились неработающие магнитолы и сломанные велосипеды, потом появились какие-то коробки, стопки книг и прочий легковоспламеняющийся хлам.

И после одного из рейсов пожарной охраны чердак призвали освободить. Жильцы призыву не вняли, и пожарные чердак закрыли. Никто против этого решения особенно не возникал. Времена изменились, сушить свое белье жильцы предпочитали в своих квартирах, но чердак так и остался утепленным и весьма комфортным местом для слежки.

К тому же у него было еще одно преимущество. Из квартиры тетушки Феты на чердак можно было попасть без особых хлопот. В углу на потолке ее кухни имелось прямоугольное отверстие, которое когда-то было лазом на чердак. Как объясняла тетушка, еще до того, как чердак отдали под сушку белья и складирование хлама, тут располагалась мастерская художника. Вероятно, по его просьбе стены и были утеплены, но теперь этого уже никто не мог сказать точно, потому что было это больше ста лет назад, и даже имени этого художника никто уже не помнил.

Мама и папа Саши уже были на чердаке, когда туда поднялся их замечательный сын. Барона пришлось оставить в машине на другом конце города. Пес был крайне озадачен таким поворотом судьбы. Но взять его на ночную стражу на чердак Саша не мог. Барон обязательно спугнул бы своим лаем всякого злоумышленника, а этого как раз и нельзя было допустить.

– Тебя никто не видел? – тревожно спросила мама, пока отец тряс Сашину руку, обнимал и хлопал его по плечу.

– Нет, мне никто даже не встретился.

Мама уже разглядела своего сына и с облегчением засмеялась:

– Да если бы даже и увидели, вряд ли бы узнали.

Расставшись с Катей, юноша успел снова переодеться. На сей раз вместо щегольского костюма на нем был неприметная коричневая куртка и джинсы, на голове кепка. Кроме того, Саша на нос нацепил очки, сильно сутулился и двигался, шаркая ногами, словно старик.

– А как ты прошла?

– Сначала мы с тетушкой прилюдно расцеловались во дворе, и я села в дожидающееся меня такси, стараясь производить при прощании как можно больше шуму. Тетушка тоже старалась изо всех сил. Только при мне она оповестила троих соседей о том, что завтра же племянница с сыном переезжают жить к ней и официально возглавят «Мансарду». А сама она уезжает в ашрам, где и собирается провести остаток дней в покое и молитвах.

О последнем они с тетушкой не договаривались, это была чистой воды импровизация самой Елизафеты Федоровны.

– Потом я укатила на такси до залива, где меня уже ждал наш папочка. Он взял у дяди Сережи его машину, чтобы нашу никто не вычислил. В машине я спокойно переоделась, замаскировалась и вернулась сюда. Ну как я тебе?

На маме был ярко-рыжий парик с крупными локонами, соломенная шляпка и длинное красное платье. На взгляд Саши, такая маскировка была не слишком удачной, слишком уж привлекала взгляд. Но мама считала иначе:

– Ушла серая замухрышка, а прикатила эффектная особа. Меня никто не узнал! Поднимаясь по лестнице, я наткнулась на эту пигалицу из квартиры напротив.

– Яну?

– И представь себе, она на меня посмотрела, но ничего не сказала. Она меня просто неузнала!

Папа поднялся на чердак без всяких выкрутасов. Он у тетушки Феты бывал нечасто, так что вряд ли его тут могли узнать.

– Ладно. Главное, что все мы тут. И что будем делать дальше?

– Ждать.