Драйзер. Русский дневник

27 окт. 1927 года, четверг. из Парижа – в Берлин

Экспресс «Париж – Москва». После бессонной ночи мы встаем в два часа дня. Мы в Ганновере[112]. Немцы. Взад-вперед ходят красивые девушки. Мы происходим от немцев. Аккуратные, бережливые… Прекрасные, тщательно возделанные поля. Ну и Гейне, Гете. «Вы читали?» Я вспоминаю Фройзен (Freusen).

Я в течение семи минут пытался влезть в туфли Хьюбша, прежде чем понял, что они не мои. В вагоне-ресторане. Прекрасный немецкий ужин – отличный и с пивом, я замечаю большие рекламные объявления компании South American Steamers и начинаю ощущать новые отношения между Европой и Южной Америкой. Мы думаем только о Европе и Северной Америке, но здесь сейчас появляются Аргентина, Бразилия, Колумбия – это совершенно новый мир. В Европе его ценят и уважают, и тут есть о чем говорить. А вот и идея Uneeda Biscuit[113]в Германии: в корзине печенье дюжины сортов, и каждое упаковано в отдельный пакетик. «Выбирайте, всего 50 пфеннигов». «Они воруют наши идеи», – говорю я. Наконец я в Берлине. Мне кажется, я видел встречавших меня представителей ИРМ, но я ускользаю от них в отель Adlon, где пишу эти заметки и письма. Мне дают типичный немецкий гостиничный номер – идеальный, но без прикроватных ламп, без мыла, без держателя для ремня. Нет писчей бумаги, но зато пятьдесят материалов о Германии. Пойду выпью кофе с пирожными. Это все, что мне сейчас нужно.

28 окт 1927 года, пятница, Берлин, отель Adlon[114]