Драккары Одина

— Не думай об этом, — покачал головой викинг. — Все, что будет, — в руках богов. А лучше ответь, кому здесь нужен беглый траль вроде Карна? Никчемная добыча, риск большой. Ему помогли бежать не для того, чтобы затем продать. Но разве у Карна были здесь друзья?

— А зачем Карну было убивать нас? — задал свой вопрос Олаф.

— Он мог это сделать, если бы ему заплатили, — размышлял вслух Хафтур. — Выходит, такой человек есть.

— Кто это может быть? — недоумевал Олаф.

Ему, не знавшему о причинах ненависти Гейды, было непонятно: зачем убивать человека, который не причинил тебе зла?

* * *

За стенами выл ветер, продувая щели в старой хижине. Карн, зябко кутаясь в облезлую овечью шкуру, жадно хватал руками куски мяса. В полутьме его нового жилища, сквозь завывания ветра он услышал возню в углу и противный писк. Крысы...

Внезапно дверь распахнулась, и он увидел на пороге своего нового хозяина, жреца Ингульфа. Тот некоторое время стоял, вглядываясь в темноту лачуги, затем вошел внутрь.

Карн прекратил жевать и уставился на жреца, как преданная собака.

— Давно не ел мяса? — усмехнулся Ингульф, привыкшими к темноте глазами разглядывая человека, которого спас от неминуемой смерти.

— Ярл Стейнар кормил меня рыбой, — недовольно бросил Карн.

— Он любит рыбу, — усмехнулся Ингульф, подойдя поближе и встав прямо над своим новым рабом. — Ты рад тому, что остался жив, Карн?

— Я буду благодарен тебе до конца жизни, господин.

— А ты не догадываешься, зачем я это сделал?

— Я не нахожу ответа, — ответил Карн, снедаемый любопытством.

— У меня везде есть уши, — сказал Ингульф. — И глаза. Мне известно, почему тебя хотели убить.

Карн промолчал на это, опустив голову.

— Почему ты молчишь, раб?

— Я не знаю, что сказать, господин.

— Ты должен сказать, что счастлив попасть к такому человеку, как я.

— Я счастлив, господин.

— Ты даже не понимаешь, Карн, что в своей ненависти к этим людям ты ближе ко мне, чем кто-либо другой!

Карн поднял голову. До него начало доходить, в чем тут дело. Выходит у ярла Стейнара в округе есть враги. И очень могущественные. Жрец Ингульф — человек в Хвита-фьорде влиятельный и значительный. Теперь-то ясно, что просто так ему освобождать Карна было не с руки. Была причина. И эта причина сближает обоих.

— Все ли ты понял, Карн?

— Я все понял, господин.

— Смотри, не выходи из этого убежища, пока я не скажу, В этом — залог твоей жизни.

— Я буду выполнять все ваши приказания, господин.

— Не сомневаюсь в этом.

Карн посмотрел на него. Ему на миг почудилось, что у жреца выросли рога, как у козла, и лицо вытянулось, приняв подобие морды животного. Точь-в-точь получеловек — полузверь с головой козла... Карн зажмурился и вновь открыл глаза. Видение исчезло. В лачуге больше никого не было, кроме него.

* * *

Белые снега покрыли землю, и по вечерам леденящая душу мгла зависала над селением, куда ни глянь — всюду одно и то же.

О бегстве Карна стали забывать. По слухам, доходившим из-за моря, часть данов, обосновавшихся в Восточной Англии, приняли христианскую веру. С наступлением весны многие обедневшие карлы готовились переселиться в Исландию. Земли там было много, а уж море всегда прокормит викинга.

С утра Олаф по своему обыкновению ходил к фьорду. Поверхность воды покрылась коркой льда, однако лед был еще не прочен. Плавать на лодке было невозможно, но кнорр или драккар еще мог войти во фьорд. Возвращаясь назад, Олаф увидел фигурку женщины.

Приблизившись, угадал бордовый стеганый плащ Ингрид, дочери Стейнара. С тех пор как он вернулся из Галоголанда, они не перебросились и парой слов. Девушка избегала его. Но сейчас по выражению ее лица он понял, что она хочет говорить.

— Ты всегда ходишь к фьорду, Олаф, — сказала она, отряхивая снег с полы своего плаща. — Зачем?

— Я люблю смотреть на фьорд, — скупо ответил юноша.

— Ты хочешь уплыть отсюда?

Ее вопрос застал Олафа врасплох. Он никогда не отдавал себе отчета, зачем ходит сюда. Его просто тянуло и все. Но, может, она и права, кто знает?

— Как я могу уплыть отсюда, Ингрид? — усмехнулся Олаф. — Разве я рыба? Или у меня есть корабль?

— Корабль... — задумчиво повторила девушка. — Корабль есть у моего отца.

— Все достанется Рагнару, — напомнил он о своем истинном положении.

— Мой отец тоже был младшим сыном, — проговорила Ингрид, глядя на большие серые тучи, заходившие с востока. Они предвещали большой снегопад.

— Это ничего не меняет, — двусмысленно возразил Олаф. — Я даже не думаю об этом.

— А ты не догадываешься, почему мой отец принял тебя в свой дом? — спросила Ингрид, украдкой наблюдая за выражением его лица.

— Причина этого мне неизвестна, — честно признался юноша. — Я и сам хотел бы это знать.

— Но ты хотя бы знаешь, кто твоя мать? — настойчиво продолжала допытываться Ингрид.

— Я не знаю, кто она, но хотел бы это знать...

— Раньше тебя называли — Олаф Рус. Выходит, твоя мать из Гардарики?

— Скорее всего, это так, — начал удивляться Олаф. Зачем это дочери ярла? Какую она преследует цель?

— Некоторые думают, что ты настоящий сын Стейнара- ярла и, стало быть, мой сводный брат.