Драко Малфой и Солнечный путь

— Зачем бы это мне надо? — ядовито осведомился Драко.

— Не знаю, — беспечно пожал плечами Гарри. — Но ведь это так, верно? Я тебе не нужен — так зачем ты потащил меня с собой?

— Черт знает, — устало буркнул Драко, свалился на кровать и зарылся лицом в подушки. Гарри придвинулся к нему и тронул блондина за плечо.

— Драко, это моя кровать.

— Что с того? — невнятно пробурчал Драко.

— Ты развалился в ней, а где я буду спать?

— На это кровати можно уложить роту солдат, Поттер. Вдвоем мы как-нибудь разместимся.

— Нет! — отрезал Гарри резче, чем хотел. — Вылезай и иди в свою спальню!

— Ненавижу спать один, — простонал Драко. — Что, в самом деле, Поттер? За невинность свою опасаешься?

Не поздно ли спохватился?

Шепотом матерясь, Гарри выдернул из-под Драко одеяло, завернулся в него и улегся как можно дальше от слизеринца. Волшебные свечи, как по команде, притушили фитили.

Не прошло и пары минут, как Гарри почувствовал, что одеяло тихонько уползает. Прихватив скользкий шелк за край, Гарри развернулся — и едва не столкнулся с Драко лбом.

— Это мое одеяло, Малфой.

— Мне холодно, — возразил Драко. — Поттер, где твоя гриффиндорская совесть? И это после того, как я спасал тебя от бессонных ночей на полу в этих кошмарных мотелях.

— Да подавись ты! — Гарри в сердцах отшвырнул от себя одеяло и вскочил. Внезапно Драко схватил его за руку.

— Гарри…

Сердце подскочило и рванулось из груди. Гарри медленно обернулся — Драко смотрел на него из-под сияющей челки, и в глазах его была мольба. И пропасть одиночества.

— Не сердись на меня.

Гарри присел рядом и машинально отодвинул прядь волос с лица Драко ему за ухо.

— Я не сержусь…

Драко вздохнул, мягко ускользнул из-под его руки и улегся на кровать, утонув белокурой головой в пышной подушке. Через минуту до Гарри донесся его шепот:

— Обними меня…

Гарри лег рядом, зарываясь в одеяло, просунул одну руку под Драко, а другую положил сверху. И притянул юношу к себе, так, что их носы соприкоснулись. Глаза Драко были закрыты, и Гарри показалось, что он дрожит. Потом с тихим вздохом он вдруг обмяк в объятиях Гарри, и голова его легла темноволосому юноше на плечо.

— Je tant m'ennue sans toi, — прозвучал в темноте его шепот. — Tant m'ennue…[9]

— Что? — тихо спросил Гарри. Драко вздрогнул и поднял голову.

— Мне нужно идти, — он откатился от Гарри встал с кровати. — Я мешаю тебе спать.

— Нет! — Гарри попытался вскочить, но запутался в одеяле. — Нет, Драко, погоди…

— Спокойной ночи, — Драко схватился за дверную ручку, как за спасательный круг. — Завтра рано вставать. Нужно выспаться, — он наконец справился с дверью — в тот самый момент, когда Гарри одержал победу над одеялом.

— Драко, погоди минутку…

— До завтра, Поттер, — Драко выскочил за дверь и захлопнул ее за собой. Стремительно прошуршали по паркету босые подошвы, и когда Гарри в свою очередь одолел дверь, за ней уже никого не было.

— Кретин! — Гарри захлопнул дверь и припечатал ее ударом кулака. Дверь возмущенно заскрипела. — «Что?»

Надо было еще сказать — переведи, пожалуйста!

Он рухнул на кровать, зарываясь носом в подушки, на которых лежал Драко. От шелка пахло тропическими фруктами.

Дай мне хотя бы крохотную возможность понять тебя. Объясни, чего ты от меня хочешь. Как с тобой сложно, Малфой… Впрочем, я, кажется, уже говорил это…

Юг Австрии, Каринтия, 25 августа 1997 года, полдень

Интересно, приходило ли кому-нибудь в голову выяснить, сколько времени можно находится рядом с самым красивым, самым сексуальным, самым раскованным парнем в мире, ни разу не трахнувшись? Сколько хватит терпения смотреть, как он изящно и чувственно облизывает пальцы, вымазанные в креме от пирожного, как он неторопливо ласкает языком белую плоть эскимо с подтеками растаявшего шоколада, как он небрежно стряхивает пепел с сигареты и слегка брезгливо отпинывает подкатившийся к ногам детский мячик, как усаживается на мотоцикл, чуть выпятив туго обтянутую джинсами попку и перебрасывая длинную ногу через заднее сиденье — как долго можно это терпеть, ловя себя на желании быть мороженным или мотоциклом, сходя с ума от невозможности самому слизать с его пальцев нежный белый крем? Не потому, что кругом полно людей — плевать на людей! А потому, что в тот момент, когда он прикоснется к тонкому запястью, окольцованному рисунком татуировки, спокойный и даже расслабленный взгляд этих невозможно красивых глаз сменится на твердость зимнего льда.

Да, он повел себя глупо, но это не причина так жестоко наказывать его. Впрочем, Драко, кажется, не подозревал, что наказывает Гарри — возможно, что в своей извращенной малфоевской манере он даже желал Гарри добра… если это было наказание, то Гарри отбыл его сполна, и даже заслужил прощение. Но прощения не было — а значит, не было и наказания.

Одно короткое слово… Даже не самостоятельное слово, а какое-то дурацкое местоимение — так, вроде? Не очень-то он разбирался в частях речи… Почему ты не учил французский, Гарри? Почему ты ничего не знаешь, кроме этого дурацкого «парле ву франсе»?