Драко Малфой и Солнечный путь

Легкая краска набежала на щеки Гермионы, и она, решительно выкинув Сольвейг из головы, уткнулась в книжку «Анимагия — что определяет выбор?» Она научилась читать на ходу — этим летом мама посетовала на бледный вид дочки и написала письмо профессору МакГонагалл с просьбой почаще выгонять Гермиону на улицу. Декан, чрезвычайно серьезно относящаяся к здоровью учеников, особенно если речь шла о лучших из них, стала едва ли не силком выпихивать Гермиону гулять. Сначала девушка пыталась отделаться сидением на скамейке с книжкой в руках, но профессор МакГонагалл быстро это пресекла, заявив, что прогулка — это ходьба, а от сидения все равно пользы не будет. Гермиона не переносила бессмысленной ходьбы, потому приноровилась на ходу решать в уме арифмантические задачи, а когда последних не было — читать.

«Одна из теорий гласит, что подсознательный выбор зверя определятся древними инстинктами, берущими свое начало в монстромагии. Для непосвященных объясним, что монстромагия — древний предшественник анимагии, умение мага превращаться в волшебное создание — дракона, единорога, василиска, мантикору, сирену и так далее. Древние легенды гласили, что монстромагия является не просто способностью трансформировать человеческое тело в иное, но своего рода существованием одной души в двух телах. Так, считается, что для монстромагии необходимо два составляющих — человек и волшебное животное, которые заключают своего рода договор, сливающий два существа в одно. Особо стоит отметить монстромагов-драконов — легенды гласят, что, поскольку драконья жизнь намного длиннее человеческой, и человек, делящий тело с драконом, умирает раньше, дракон находит себе новую „половинку“. Вне всякого сомнения, эти рассказы берут свое начало в древних легендах о „людях-птицах“ и вряд ли могут являться серьезной научной гипотезой.

Однако сам факт существования в прошлом монстромагов не вызывает сомнений. Возможно, верна также теория о необходимости наличия двух живых существ — человека и чудовища. Кроме того, оба существа должны быть достаточно молоды — человек может стать монстромагом в детстве или ранней юности, волшебное же животное должно быть еще детенышем. Например, там, где хроники фиксировали появление людей-василисков, историки всегда находили скорлупу от куриных яиц, неподверженных тлению — что доказывает тот факт, что эти яйца использовались в колдовских целях, и окаменевшие тела жаб.

Сейчас зарегистрированных монстромагов в волшебном мире не существует…»

Гермиона вздрогнула, услышав какой-то странный звук. Более всего он походил на вздох — но этот вздох могло издать только о-о-очень большое существо. Пахнуло паленой травой и раскаленным железом. Вскинув голову, Гермиона увидела практически рядом с собой огромного медно-красного дракона, который пристально смотрел на нее. Их разделял только тоненький ручеек, впадавший в озеро.

«Надо было пойти на игру…» — машинально подумала Гермиона, сделав шаг назад. Дракон поднял голову и втянул воздух.

Коньюнктивитус… Гермиона нашарила в кармане робы палочку; в этот же момент дракон приподнялся на передних лапах.

— Мисс Грейнджер…

Гермиона оглянулась, что было довольно глупо — не оставляло сомнений, кому принадлежит этот огромный, хрипящий, нечеловеческий голос.

— Мисс Грейнджер, — повторил голос, и Гермиона готовы была поклясться, что в нем звучит насмешка. — Чего вы боитесь?

— Вы… ты… — Гермиона хотела отступить на шаг, но взгляд льдисто-синих огромных глаз приковал ее к месту. — Вы умеете говорить?..

— Вы догадливы, мисс Грейнджер.

Драконам нельзя смотреть в глаза, запоздало вспомнила Гермиона. «Интересно, он не ест меня, потому что хочет поиграть, как кошка с мышкой?»

— Вы боитесь, что я вас съем, мисс Грейнджер?

Гермиона кивнула — голос ей неожиданно отказал.

— Человечина — это невкусно, — поучительно произнес дракон. — Люди питаются неизвестно чем, к тому же слишком жилисты… Кроме того, есть собеседников — дурной тон.

— Вы — монстромаг? — пискнула Гермиона. Что-то вроде рыка вырвалось из чудовищной груди.

— Я — дракон, — громыхнул голос.

— А как вас зовут? — осмелела Гермиона. Если этому привереде не нравится человечина, значит, есть надежда, что она уйдет отсюда живой. В ответ что-то прогрохотало, а потом дракон произнес:

— Не думаю, что ты сможешь это выговорить.

— О… — опешила Гермиона. — Это было ваше имя?

Вместо ответа дракон наклонил голову, и его шея практически распласталась по земле.

— Залезай, — рявкнул он.

— Что? — Гермиона сделала шаг назад, но два голубоватых клинка вновь поймали ее в опасный плен драконьего взгляда.

— Залезай, — повторил монстр. Гермиона, как под гипнозом, шагнула вперед и положила руку на горячую шею. Чешуя оказалось неожиданно приятной на ощупь, но садится на спину опасному чудовищу не хотелось.

Как и сердить его, впрочем.

Обреченно вздохнув, Гермиона перекинула ногу через мощную шею. Дракон приподнял голову, и Гермиона съехала по чешуе вниз, до первого зубца из роскошного гребня, что высился на драконьей спине.