Драко Малфой и Тайная комната

Если бы Драко сказал, что на протяжении тех пяти лет, что он знал Поттера и ненавидел его, он не был рад встречам с ним, это была бы ложь. Драко был рад видеть Гарри. Не всегда, конечно, а когда он, Драко, был на высоте. Поиздеваться над Поттером, когда Златопуст Локонс едва не силой заставлял того позировать для Ежедневного Пророка — что бы ни говорил Драко, он всегда знал, что Гарри не выносит своей славы, — поддевать его на уроках Снейпа — Драко до сих пор как счастливейший момент своей жизни вспоминал, как он красовался раненой рукой, и Снейп превратил Поттера и Уизли в его персональных рабов на целых полтора часа. Драко плевал на Уизли. Ему нравилось доставать его, потому что так можно было достать Поттера.

Но теперь он был рад по-другому. Ему нравилось смотреть на Гарри, читать голова к голове с ним, вместе работать над зельем, тихо переговариваясь. Ему настолько не нравились собственные чувства, что он просто заставлял себя ненавидеть Гарри.

В результате их стычки, хоть и стали реже, оказывались страшнее, чем раньше.

На второй неделе занятий, в пятницу, Снейп собирался проверить их Производную Всеэссенцию. Драко задержался на тренировке, опоздал на ужин и, голодный и злой как черт, бегом примчался в лабораторию.

Но Снейпа там не было, был только Гарри, который возился над своим котлом.

— Где Снейп? — резко спросил Драко. Поттер даже головы не поднял.

— Не знаю, он мне не отчитывается.

— Будь повежливее, Поттер.

— С какой стати?

— С такой стати, что я так сказал.

— Это, конечно, аргумент.

— Слово Малфоя — это аргумент, Поттер. Тебе не понять.

— Ты мне еще про родовую честь расскажи, Малфой.

— Я бы рассказал, если б это имело смысл. Но с тобой…

— Ты бы рассказал, если бы было о чем рассказывать. Не уверен, что твоя семья вообще знает, что такое честь.

— Что ты можешь знать о том, что вообще такое семья?

До этой фразы Гарри переругивался с ним, уткнув нос в свое зелье. Но тут он поднял глаза на Драко, и это были очень злые глаза.

— Если ты скажешь еще хоть что-нибудь на эту тему, Малфой, я вырву тебе язык.

— Ой, посмотрите на него! — пропел Драко. — Как Гарри Поттер защищает свою несуществующую семью!

Просто заголовок для Пророка: "Я храню память о моих героически погибших родителях"! А ты знаешь, Поттер, — он понизил голос и приблизился к Гарри, — что если бы не ты, твои родители были бы живы?

Ты-Знаешь-Кто охотился вовсе не за твоими родителями, он охотился за тобой. Это ты виноват, что они умерли.

Гарри поднял палочку. Его рука мелко-мелко дрожала, губы были белые. Драко понял, что ударил в самое больное место — даже если Поттер не знал того, что рассказал Драко его отец, он все равно чувствовал вину. Это было нечестно — как удар ниже пояса. Но кто сказал, что Драко Малфой дерется честно?

— Что, Поттер? — губы Драко скривились. — Вспоминаешь подходящее заклинание?

— Круцио! — выкрикнул Гарри. Спасла реакция ловца. Драко шарахнулся в сторону, изумленный выше всякой степени. Так он еще не доставал Поттера. Совершенно неуверенный, что следующим заклинанием Гарри не станет Авада Кедавра, Драко выхватил палочку и крикнул:

— Экспеллиармус! — и в тот же момент Гарри проорал:

— Ступефай!

Заклинания встретились, рикошетировали друг от друга, шарахнули по стенам, по стеллажам с ингредиентами, и, наконец, по котлам с Производной Всеэссенцией. Котлы взорвались не хуже петард Фейерверкуса. Драко повалился на пол, закрывая лицо. Он услышал, как охнул Гарри. Потом стало тихо, только шипело в камине.

— …твою мать, — сказал Драко, поднимаясь. — Ты в своем уме, Поттер?

Гарри что-то пробормотал в ответ. Он лежал ничком на полу, прикрыв руками голову.

— Что? — Драко наклонился над ним.

— Скажи это еще раз, — пробормотал Гарри.

— Что именно?

— Первую часть. Звучит шикарно.

— О… — Драко сел. Гарри приподнялся на локте и, прищурившись, посмотрел на него. У него были разбиты очки, лицо расцарапано — видимо, осколками.

— Я ничего не вижу, — жалобно сообщил Гарри, снимая очки. — О, черт! Окулюс репарум!

— У тебя лицо в крови, — сказал Драко, шаря по карманам в поисках носового платка.

— А у тебя волосы зеленые, — ответил Гарри.

— Я серьезно, Поттер.

— Я тоже. На них попала Всеэссенция. Молись, чтобы отмылась. Что ты там ищешь?

— Платок.

— Зачем тебе?

— У тебя кровь. Я не знаю заклинания, — он достал платок и, сбрызнув его водой из волшебной палочки, принялся вытирать Поттеру лицо. Тот как-то странно затих, подчиняясь быстрым, уверенным и нежным движениям пальцев Драко.

— Давно ты… — зеленые глаза за стеклами очков внимательно посмотрели на Драко. — Давно ты так беспокоишься обо мне?

— О… — Драко опустил руки, только что сообразив, что он, собственно, делает. — Ну… чтобы Снейп…

— Ты думаешь, он не поймет, что тут было? — Гарри огляделся.

— Скажем ему, что с Всеэссенцией что-то пошло не так, и она взорвалась.

— Это…

— Хочешь, чтобы я всем рассказал, что ты пытался наслать на меня Непростительное Заклятие? Тебя пошлют в Азкабан, Поттер!

Гарри приподнял брови.

— Мне казалось, ты мечтаешь об этом, разве нет?