Драко Малфой и Тайная комната

Они нагнали Гарри у самого входа в Большой Зал, и Рон решил, что Дин, в общем, прав. Гарри явно был на взводе — наверняка первым, на кого он посмотрит, будет его таинственный любовник. И тогда… тогда Рон сможет проверить свои подозрения. И, пожалуйста, пусть они будут ошибочными!

Они вошли в Большой Зал, и Рон, не сводивший глаз с Гарри, увидел, как тот метнул быстрый взгляд в сторону — о Боже, нет! — слизеринского стола, потом окинул столь же стремительным взором весь Большой Зал, и лицо его вытянулось.

— Ну, какие будут идеи, господа сыщики? — с тихой насмешкой в голосе спросил Шеймус у Рона и Дина, когда гриффиндорцы уселись за стол. Можно было совершенно не бояться, что Гарри их услышит — он был слишком занят тем, что по десятому разу обшаривал взглядом Большой Зал.

— Ты ведь знаешь, — Рон посмотрел на Шеймуса. — Сказал бы нам, а?

— Я чаще всех спрашиваю Гарри, с кем он спит. Это как раз говорит о том, что я не знаю, по-моему.

— Ты просто валяешь дурака, Финниган!

— Даже если б я знал, я бы не сказал тебе, Уизли. В конце концов, это личное дело Гарри!

— У меня есть еще одна мысль, — прервал зарождающуюся ссору Дин.

— Урожайный день, — буркнул Шеймус.

— Кто-то из нас будет смотреть на дверь, а кто-то другой — на лицо Гарри. Когда тот войдет, мы об этом узнаем по выражению гарриного лица.

— Вот и смотри сам, — буркнул Рон и уткнулся в свою тарелку.

— Все, Рону поплохело, — сказал Дин. — Шеймус, давай, ты будешь…

— Не дам я тебе и не буду! — неожиданно вспылил Шеймус. — Тебе не надоело, Томас?

— Два психа, — буркнул Дин и повернулся к Невиллу. — Не поможешь мне?

— А что? — Невилл со своим вечным выражением растерянного испуга на лице посмотрел на Дина.

— Наблюдай за дверью и говори мне, кто входит.

— Зачем?

— Эксперимент! Просто делай как я говорю, Невилл!

План был неплох, но, похоже, грозил провалиться так же, как и первый. Всякий раз, когда дверь открывалась, Гарри вскидывал голову с выражением нетерпеливой надежды на лице… и тут же надежду заменяло разочарование, и Гарри вновь обращался к своей тарелке. Потихоньку к завтраку подтянулась вся школа, и вот уже на лице Гарри вместо огорчения появилось беспокойство.

— Фигня какая, — расстроено сказал Дин. — Ну, попробуем методом исключения… Кого нет в зале?

Рон и Шеймус промолчали. Невилл задумчиво протянул:

— Нуу… из тех, кого я знаю, нет Малфоев. А что ты хотел узнать, Дин?

* * *

В боли тоже была своя прелесть. Нет, Драко не был мазохистом — но каждый раз, когда боль заканчивалась, он был абсолютно счастлив. Пусть это длилось всего несколько мгновений, но это было ощущение, несравнимое даже с оргазмом.

Он лежал на полу, отходя от последнего Круциатуса, которым наградил его Господин. Когда прекратился бешеный звон в ушах, он услышал ненавистный голос:

— …чересчур устойчив к боли.

— Я не предполагал, что такое может произойти, — прозвучал виноватый голос отца. — Я просто воспитывал его…

Две пары ног, обутых в одинаковые остроносые ботинки с окованными каблуками и серебряными пряжками, остановились рядом с Драко.

— Круциатус не особенно эффективен, — задумчиво произнес Темный Лорд. — Боль быстро проходит, потому что не остается ран. Пожалуй, придется прибегнуть к маггловскому способу…

* * *

— И на хрена он рванул к Снейпу? — изумленно спросил Дин. Они только что закончили завтрак; увидев, что Снейп поднимается со своего места, Гарри вскочил и со всех ног бросился к нему.

— Пожелать доброго утра? — предположил Шеймус. — Может, он со Снейпом роман крутит?

— Это же незаконно, — удивился Дин. — В смысле, Гарри несовершеннолетний…

Гарри, глядя Снейпу куда-то в район левого уха, что-то спросил. Снейп, брезгливо кривя губы, ответил.

Тогда Гарри посмотрел ему прямо в глаза и что-то сказал — что-то очень неприятное, судя по выражению его лица и потому, как перекосило Снейпа.

— Двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Поттер! — донеслось до мальчишек. И следом — полный гнева и тревоги голос Гарри:

— Вам просто нет до него никакого дела, как и его отцу!

— Еще тридцать баллов с Гриффиндора! — Снейп от ярости стал белым, как лист бумаги. — Только скажите слово — и Гриффиндор потеряет еще пятьдесят баллов, а вы будете до конца года чистить серебро в Трофейном Зале!

Гарри что-то тихо сказал зельевару, и Снейп отшатнулся, а Гарри развернулся и пулей вылетел из Большого Зала.

* * *

Он отдыхал. Он знал, что отдых продлится недолго — хорошо, если еще минут пять ему позволят полежать на холодном, залитом кровью и блевотиной полу, пока не потащили снова кромсать ножами, жечь, тянуть на дыбе. Интересно, чем они объясняют его упорство? Силой воли?

Да он уже просто не помнит, чего от него хотят! По большому счету, он не уверен, что помнит свое имя.

— Мне жаль, мой мальчик, — кто-то опускается совсем рядом с ним, и прохладная рука касается лба.

Приятно… — Боюсь, мне придется использовать последнее средство. Нам некогда играть с тобой.

"Это мой отец", — вспомнил он. И заплакал. Почему отец не поможет ему?

— Энервейт!

Драко открыл глаза. Чьи-то сильные руки оторвали его от пола, и сквозь мутную пелену он увидел лицо своего мучителя.