Дракон

— Твои опасения приняты к сведению, — сказал он. — Более чем. Вот почему я хотел поговорить с ней сегодня вечером. Я также хотел, чтобы она разрешила рассказать о случившемся Джону и некоторым из тех, кто ей ближе. Честно говоря, возможно, мне всё равно придётся им рассказать.

Вздохнув, как будто уже представлял, что скажет ему Мост, если он это сделает, Балидор добавил:

— Что касается тебя, ты, возможно, всё ещё сможешь… быть рядом с ней. Как сестра, я имею в виду. Если она позволит. Но она может и не допустить этого, учитывая чувства своего мужа, как я уже сказал. Я не знаю, будет ли она полностью рациональна в этом отношении. Кроме того, судя по твоим словам, она может избегать обсуждения инцидента с кем бы то ни было. Если так, то её муж может просто послужить удобным предлогом.

Чандрэ почувствовала, как крепче впивается пальцами в собственные руки.

Она не произнесла ни слова.

Глядя в окно четырёхэтажного здания, в котором она сейчас стояла, она смотрела на холмы, зелёные от муссонных дождей, которые до сих пор не прекращались в этой части страны.

Меньше двух часов назад они приземлились на взлётно-посадочной полосе ВВС в Лэнгли, штат Вирджиния.

После поездки на джипе Чандрэ и остальная часть их разведывательной группы, включая Мост, теперь прятались за сильно укреплёнными стенами на длинном участке покрытой лесом земли, принадлежащей правительству Соединённых Штатов. Или, точнее говоря, это место защищалось и занималось тем, что осталось от этого правительства.

— Поняла, — сказала она наконец.

Рассеянно кивнув на те несколько фраз, что сказал потом лидер Адипана, она почти не заметила, как он оборвал соединение через несколько минут.

И всё же, глядя в окно, она осознала, что снова осталась одна.

Как только это одиночество по-настоящему отложилось в сознании, Чандрэ почувствовала, что сдерживает слёзы.

Она даже не знала, из-за кого из них она плачет.

Глава 36. Годовщина

Я плюхнулась спиной на кровать, вздрогнув от скрипа пружин и лёжа на просевшей середине допотопного матраса. Мой разум всё ещё нарезал круги от адреналина. Я знала, что в ближайшее время не засну.

Я также знала, что мне нужен сон. Отчаянно нужен.

Дракон не погнался за нами.

Он отпустил нас.

Я слышала, как он смеётся в моей голове, пока наши команды отступали от Скалистых Гор. Холодный ветер завихрял волны сухого снега, пока мы уходили — суровый, пусть и немного нетипичный для этого времени года натиск погоды, который упростил бы выслеживание нас, если бы он захотел пуститься в погоню.

К тому времени уже вставало солнце.

Я помнила, как присела в кузове армейского грузовика, вздрагивая от жалящих сухих снежинок и чувствуя, как они впиваются в мою кожу.

Тот смех не стихал в моей голове всё время.

Я слышала его до сих пор.

Но он отпустил нас. Не знаю, почему, но он сделал это.

Как только мы приехали к тому, что осталось от Военно-Воздушной Академии возле Колорадо-Спрингс, было принято решение двигаться на восток, к крупному лагерю в Вирджинии, который существовал до сих пор.

Мы приземлились в Лэнгли примерно через шесть часов после этого.

Примерно половину времени мы провели не в воздухе; оно ушло на повторную заправку, сбор беженцев, лечение наиболее тяжело раненых. В это время также Брукс орала на меня и угрожала среди прочего ошейниками сдерживания видящих.

Большую часть полета Брукс тоже орала на меня.

Всё это время я была практически сама по себе, если не считать Талей, которая одновременно была и помощью, и источником стресса. Она обращалась со мной как никогда деликатно (предположительно из-за инцидента с Драконом), но почему-то из-за её мягкости было лишь сложнее выбросить тот инцидент из головы.

Когда самолет наконец-то приземлился, я испытала нескрываемое облегчение.

Как только мы добрались сюда, все разбежались в разные стороны — и люди, и видящие.

Трап опустился из хвостовой части грузового самолета, где мы все дрожали как мокрые крысы, не имея достаточного количества курток. Все буквально побежали к ждущему наземному транспорту. Даже я и Брукс чуть ли не посинели от холода в этой жестяной банке.

Под конец мы обе слишком устали, чтобы спорить.

Я понимала, что она истощена и разочарована не меньше меня, когда она сказала мне, что мы вновь встретимся после того, как отдохнём и пообщаемся со своими источниками.

После приземления в Вирджинии я не потрудилась отдать никаких приказов, только сказала им всем отоспаться. К тому моменту уже наступил вечер, и многие из нас не спали по сорок восемь часов.

Я позволила всем самостоятельно выбирать себе комнаты.

Брукс отдала нам целое здание правительственных бараков — наверное, чтобы держать нас подальше от людей, которые занимали главные здания, вмещавшие ЦРУ. Но я пока не пыталась найти что-то из еды или воды. Я не хотела спрашивать у Брукс. Она едва сказала мне пару слов после того, как мы выбрались из той кабинки для переговоров в самолёте.