Дракон

Я знала, что она до сих пор в ярости по многим причинам, хотя её оставшиеся старшие военачальники признались, что я наверняка спасла им всем жизни. К тому времени они уже увидели отчёты о том, что Дракон сделал с другими частями подземного лагеря, и количество тел, которые он оставил после себя в каждой секции.

Я знала, что Брукс слышала об этом.

Я также знала, что ей всё равно. Во всяком случае, пока что.

Этого может оказаться недостаточно, чтобы она простила меня. Несмотря на её примирительные слова в конце нашей последней встречи, я знала, что ей хотелось бы швырнуть меня в камеру — определённо в ошейнике, возможно, ещё и под транквилизаторами.

Честно говоря, я не могла заставить себя переживать по этому поводу. Пока что нет.

Скорее, я бы посмотрела, как она попытается это сделать.

Лёжа там и глядя в бежевый потолок, я осознала, что мне нужен душ.

Чёртов душ нужен мне даже больше — а может, более срочно — чем мне нужно было полежать без движения.

Застонав, я отодрала себя от покрывала и вздрогнула, когда перенесла вес на ногу, которую Дракон заклеймил своим стеклянным ножом.

Это было вчера? Или позавчера?

Я попыталась вспомнить.

Сделав это, я осознала, что уже нахожусь на грани галлюцинаций от усталости.

Похромав к двери, я наклонилась, чтобы расстегнуть свои органические антигравитационные ботинки, попыталась скинуть их и едва не вписалась лицом в дверь, потому что споткнулась. После нескольких попыток с каждым ботинком я всё же справилась. Стягивая носки, я тоже вздрагивала, и не только потому, что они пахли откровенно отвратительно.

Я начинала думать, что, возможно, придется сжечь всё, во что я была одета, как только мне удастся стащить это со своего тела.

Бросив носки на пол возле ботинок, я расстегнула ремни, удерживавшие бронежилет. Я поочередно дёргала их пряжки пальцами, которые внезапно сделались как никогда слабыми. Я осознала, что мне хочется плакать. Мой свет до сих пор ощущался совершенно раздолбанным.

Мой мозг не сгенерировал ни единой внятной мысли с тех пор, как мы покинули самолёт. Я наконец-то разжала стальную хватку на своём свете, как только мы опустились на взлетно-посадочную полосу в Лэнгли.

Теперь я чувствовала себя как зомби. Хнычущий зомби, у которого всё болело.

Я едва могла осмыслить свою одежду.

Не знаю, как долго я простояла там, возясь со всеми пуговками, молниями и разными застёжками. Кажется, ушла целая вечность на то, чтобы всё снять.

Затем, глядя на кучу одежды на тёмно-коричневом ковре, я осознала, что разделась не в том месте. Мне всё ещё надо было пройти по коридору до душа, который был общественным, как в армейской казарме.

Я решила, что мне пофиг. Вообще пофиг.

Я задержалась ровно настолько, чтобы достать полотенце из шкафа, но я сжимала его одной рукой, чтобы оно не соприкасалось с моим грязным телом. Держа его несколько в стороне от себя, я сделала глубокий вдох и открыла дверь в коридор.

Я не потрудилась оглянуться по сторонам и посмотреть, нет ли кого поблизости. Тем не менее, я испытала облегчение, когда не услышала никого в коридоре, а также не увидела и не услышала никого в душе. Если так подумать, я вообще не уверена, что видела кого-то на этом этаже бараков.

Может, они решили отдать весь этот этаж мне. Не сказать, чтобы мы испытывали нехватку свободного места.

Я напомнила себе, насколько хуже всё могло быть.

Каким-то образом мы умудрились не потерять ни одного разведчика в этом бардаке. В данный момент я почти не могла мыслить связно от облегчения, вызванного одним лишь этим фактом.

Я была благодарна даже за то, что мы не потеряли Кэт, а это кое-что да значит.

Добравшись до открытой душевой зоны, я вознесла мысленную молитву за горячую воду и повесила полотенце на низенькую кафельную перегородку возле одной из трех душевых леек. Повернув вентиль с пометкой «горячая», я едва не застонала, когда труба задребезжала, и ничего не полилось… но через несколько секунд раздался какой-то хрипящий звук, и вода с фырканьем брызнула из лейки.

Через несколько секунд появился напор.

Потом струи начали теплеть.

В этот раз я чуть не застонала уже по другой причине.

Сунув голову под всё сильнее нагревавшуюся воду, я наконец признала поражение и открыла холодный кран, хотя бы чтобы не обвариться. Ожоги третьей степени определенно приглушат часть блаженства от горячей воды, а моя нога уже начинала ныть под повязкой.

Не знаю, как долго я стояла там, вздыхая под размеренными струями.

Горячая вода не заканчивалась, и это всё, о чём я заботилась.

Выудив обмылок из мыльницы в соседней душевой кабинке (при этом вытянувшись так, чтобы по большей части оставаться под горячими струями), я намылилась как смогла, позволив себе один раз тоскливо подумать о шампуне.

В данный момент я была бы рада даже жидкости для мытья посуды.

Я всё ещё стояла там, когда какая-то часть моего света отключилась.

Это пришло из ниоткуда… может, просто потому, что я так вымоталась.