Дракон

С кем, чёрт возьми, она была? Кто мог заставить её свет так отреагировать?

Ревик выбросил это воспоминание из головы и стиснул челюсти сильнее, достаточно сильно, чтобы заболели зубы. Он должен был убраться отсюда.

Он должен был убраться отсюда к чёртовой матери.

Рейвен продолжала следовать за ним, и то веселье звучало в её словах.

— Тебе действительно нужна моя помощь в поиске имени, брат? — спросила она, улыбаясь. — Я могла бы поспрашивать здесь. Выяснить, кто там следит за каналами. Попроси меня, Реви'. Попроси меня выяснить, кто трахает твою жену.

Он сжал челюсти, не отвечая ей.

— Я уверена, что мы сможем договориться… о чём-нибудь.

Почувствовав притяжение её света, он повернулся, прежде чем смог остановить себя. Когда он посмотрел ей в глаза, она улыбнулась шире, прямо перед тем, как её взгляд скользнул вниз, к его промежности.

Он остановился как вкопанный.

Активировав телекинез, он атаковал её, прежде чем успел сдержаться.

Он сильно ударил её, прямо в середину тела. Глядя, как она отлетает назад, он едва успел перевести дыхание, прежде чем её спина врезалась в деревянную стену, украшенную детальной резьбой, всего в трёх метрах от места, где он стоял.

В течение долгих нескольких секунд она выглядела ошеломлённой, как будто понятия не имела, что произошло. Она прислонилась всем своим весом к стене, её длинные чёрные волосы, обычно уложенные в идеальную прическу, растрепались на лице, закрывая один глаз и прилипнув к губам.

Она уставилась на него. Она посмотрела ему в лицо.

Понимание залило эти ярко-голубые радужки.

Её глаза расширились от страха, лицо побледнело до цвета мела.

— Реви'! — она ахнула, едва в силах выдавить из себя слова. Она прижала кулак к груди. Её голос стал откровенно испуганным. — Реви’… gaos, не надо. Не убивай меня, Реви'!

Она силилась дышать, страх сочился из её света. От линии роста волос стекала струйка крови, лицо исказилось в панике, и она подняла руку.

— Реви', Мэйгар. Мэйгар! Не убивай мать твоего сына! Я люблю его. Он любит меня, — слёзы выступили на её глазах. — Пожалуйста, брат! Отец моего сына… пожалуйста!

Силясь справиться с собственным светом, он стоял там, стараясь дышать.

Он не мог дышать, бл*дь.

Казалось, прошло много долгих минут.

Больше, чем он мог сосчитать.

Затем он развернулся на пятках, выходя из комнаты.

В этот раз он не оборачивался.

Глава 42. Открытая дверь

Его разум затуманился. Потерявшись, он лежал там после того, как скатился с неё и лёг на спину, наблюдая, как потолок вращается у него перед глазами.

Он был пьян. Он знал, что был пьян. Он едва помнил, как оказался здесь, не говоря уже о преамбуле перед тем, как он снял с неё одежду… перед тем, как она раздела его.

Он попытался открыть свой свет.

Он пытался… Но в этот раз ему это не удалось.

Он, бл*дь, не мог этого сделать. Не имело значения, что он говорил себе. Не имело значения, насколько внимательно за ним наблюдают. Он не мог заставить себя захотеть этого, независимо от того, чьё лицо он рисовал перед глазами. Неважно, что он говорил себе о том, почему надо это сделать.

Теперь он мог только лежать там, испытывая такую сильную боль, что ничего не видел.

Он также не думал, что испытал оргазм, но, возможно, это случилось. Он не помнил, как кончал, но полагал, что в любом случае это не имело значения.

Его зрение затуманилось, когда он уставился в потолок.

Впервые за всё время, сколько он себя помнил, он почувствовал то страстное желание умереть, которое помнил с детства. Ему пришлось сопротивляться, как и тогда. Когда это не сработало, всё, что он мог сделать — это игнорировать данное чувство, как и тогда. Боль душила его, когда эта мысль становилась реальнее, когда его грудь сжималась всё сильнее, пытаясь раздавить его изнутри.

Он пытался вытеснить Лили из своего света. Элли…

Он снова почувствовал рядом с собой недобровольную, но не поднял глаз. Он ничего не видел, больше не знал, где находится. Он просто хотел, чтобы она ушла.

Он хотел, чтобы все они ушли.

— Реви’, — сказала она мягким, умоляющим голосом. — Реви’, милый… иди сюда.

Как с животным. Так обычно разговаривают с животным.

— Реви’, — она ласкала его руки, грудь, руки, даря ему свет. — Реви’… успокойся, брат. Все в порядке. Успокойся, брат… Успокойся.

Ее голос смягчился, стал успокаивающим. Она придвинулась к нему ближе, лёжа менее чем в полуметре от него, подпитывая его тёплым светом. Её пальцы коснулись его лица.

— Мне жаль, брат, — пробормотала она. — Мне очень жаль, Прославленный Меч. Я должна больше помогать тебе в этом. Это моя вина.

Он издал сдавленный смешок.

Дёрнувшись от её прикосновения, он почувствовал, как она отпрянула назад.

Он не смотрел на неё.

Он ни на что не смотрел.

— Разве ты не хочешь притвориться, что я — это она, милый? — она говорила тихо, осторожно поглаживая его руку, массируя мышцы пальцами. — Мы можем сделать это так же, как сделали прошлой ночью. Ты можешь использовать её имя, брат. Я не против. Ты можешь делать это, когда захочешь. Правда, правда, брат, я не возражаю. То, как сильно ты её любишь — это прекрасно…