Дракон

В тот раз он не стал просто переходить на другую сторону.

Он стоял посередине, размышляя.

Всё ещё обдумывая идею движущейся платформы, Ревик решил поэкспериментировать. Открыв свой свет на самую малость, он послал импульс намерения.

«Будь добра, направь меня в ближайшие зоны повышенной безопасности, — вежливо обратился он к органике. — Какой здесь самый лучший скрытый секрет, дружище? Ты можешь мне показать?»

Комната ответила импульсом согласного света.

Ревик снова поймал себя на том, что думает о собаке или каком-то другом добродушном животном.

Он не почувствовал, чтобы комната сдвинулась с места.

Тем не менее, когда свет мигнул во второй раз, он огляделся и увидел, что одна из стен слабо светится. На его глазах всё больше органики скапливалось на другой стороне, расходясь в том направлении, как подсвеченная стрелка на полу.

Пощёлкивая себе под нос и невольно улыбаясь, Ревик зашагал туда.

Как только он добрался до стены, ему даже не пришлось прикасаться к ней. Она открылась сама по себе.

Это вызвало ещё одну нервную дрожь, но также и вспышку предвкушения.

Посылая благодарственный импульс стене, он почувствовал волну удовольствия от органики, когда вошел в узкое отверстие. Добравшись до другой стороны, он почувствовал сдвиг позади себя и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как отверстие в стене исчезло.

Он уставился в это пустое пространство, чувствуя, как возвращается его волнение.

Его осенило, что он понятия не имел, как вернуться назад.

Ход мыслей оборвался, как только его глаза начали осматривать стены и полы новой комнаты. Вспомнив свои слова, сказанные разумному лифту, он огляделся в месте, куда его привело существо. В течение нескольких секунд его разум не мог понять, что он видит.

Большая часть комнаты с низким потолком была тёмной и находилась за пределами его поля зрения.

Перед ним стояла тускло освещённая круглая приподнятая платформа с панелью на подставке, похожей на сканер отпечатков рук. У Ревика не было причин думать, что он впустит его… если он сунет туда руку, сканер мог даже опознать его и убить.

Он всё равно ощутил желание положить пальцы и ладонь на сканер.

Чувствуя, как это притяжение усиливается, какая-то часть его воспротивилась.

Ему снова пришло в голову задаться вопросом, насколько сильно им сейчас манипулируют — например, та конструкция или органика, которая жила здесь, внизу, конструкция над Городом, сам Менлим. Он уже некоторое время знал, что на него влияют конструкции Дренга, несмотря на то, что Менлим придерживался, по крайней мере, базовых условий их соглашения.

Просто работа и жизнь здесь влияли на него.

В последнее время он чувствовал это больше в мелочах, чем в значимых аспектах.

Его настроения. Его желание выпить. Его желание трахаться… даже желание, чтобы его ударили.

Агрессия, которая поднялась в его свете, гнев, который не совсем походил на него. Лёгкость, с которой он соскальзывал в негативные настроения в своей голове. Лёгкость, с которой он становился параноидальным… и циничным… и презирающим людей. Та часть его разума, которая хотела нарисовать его свет другим, превратить его одиночество… даже его боль… во что-то исключительное, даже благородное.

Его грёбаное эго. Эго, смешанное с тем проклятым комплексом спасителя, который всё ещё преследовал его с детства. Тем же комплексом спасителя, из-за которого Элли постоянно на него нападала.

Хуже всего этого было чувствовать себя отрезанным. Чувствовать себя одиноким. Чувствовать себя здесь так отчаянно, бл*дь, одиноким, отчего боль разделения была почти постоянной.

Ревик не останавливался, пока всё это входило и выходило из его света.

Теперь он поднялся на эту платформу, оглядывая затемнённое пространство и чувствуя себя слишком близко к потолку. Как только он встал на платформу, освещение пола в этом большом пространстве усилилось. Не намного, но достаточно, чтобы лучше понимать размеры, которые растянулись примерно в пять раз дольше, чем представлял себе разум Ревика — достаточно, чтобы он увидел этот этаж как ещё один зелёный органический, но не такого тёмного цвета, как разумный лифт.

В отличие от других, эта комната напоминала лабораторию.

В ней было больше ауры «науки» и «исследований», чем в пещере с баками или той массивной подземной теплице, хотя ничто в физических деталях не опровергало это впечатление или не подтверждало его.

Сама комната казалась совершенно пустой.

Нечто вроде гигантских крышек люков покрывало этот органический пол, утопленный в живом металле и протягивавшийся почти вровень с ним по краям. В отличие от мерцающей зелёной органики, эти круглые диски светились более светлым серебристо-серым цветом, как полированная сталь. Будучи выпуклыми, они выступали из поверхности пола примерно на пятнадцать сантиметров, так что по ним было бы трудно ходить.