Дракон

– Этот, как вы сказали, сельский врач, умудрился создать из местных растений самые разнообразные лекарства и средства, которыми лечит практически всё, от простуды до фиксации возраста.

– Таблетки фиксации возраста?! – растерянно ахнул Кнехт. – Простите, преподобный, но это просто невозможно.

– В посёлке, через который вы проехали, направляясь сюда, проживает человек восемь, возраст которых давным-давно уже перевалил за сотню лет. Он мог мне помочь, но не стал этого делать, – скривившись, ответил пастырь.

– Ушам своим не верю, – покачал головой Кнехт.

– В этом мне нет смысла врать, – отмахнулся пастырь. – Он действительно делает все свои препараты из местных растений и спас уже сотни, если не тысячи жизней. Он единственный врач на планете, и корпорация долгие годы пыталась схватить его. Он изгой. Но врач божьей милостью.

– Вы могли бы надавить на него, угрожая сообщить корпорации о его местонахождении.

– Мог, но тогда на меня и мою паству устроили бы самую настоящую охоту.

– Поселенцы?

– Да, как я уже говорил, он единственный врач на всей планете, при этом способный не просто языком молоть, а по-настоящему лечить. Нет, этот способ не подходил. Потерять всё, что создавалось с таким трудом, я не могу. Так что давайте оставим в покое мою внешность. Если вы не заметили, то я ни разу не позволил себе пройтись по вашему виду. Смею вас заверить, что физиономия ваша никому не внушает доверия.

– Знаю. Простите. Я просто пытался дать вам совет.

– Я так и понял.

– В таком случае объясните мне, что такое жизненные шашки? – сменил тему Кнехт.

– Это название я придумал просто так. На самом деле это больше походит на шахматы. Выбираешь объект и начинаешь наблюдать за ним, пытаясь просчитать каждый его следующий шаг. Можно также делать ставки на то, как быстро та или иная фигура пробьётся в дамки. Иногда это бывает очень занятно.

– Не сомневаюсь, – проворчал в ответ Кнехт. – Выходит, все ваши развлечения заключаются только в наблюдении за людьми во время их бега по карьерной лестнице?

– Да, своего рода крысиные бега. Интересно наблюдать за людьми, когда они начинают отпихивать друг друга локтями и ставить подножки, лишь бы добраться до вожделенного места. Я уже не говорю о подлых выходках и регулярном наушничестве. Взгляните сюда, – добавил толстяк, протягивая ему на ладони кусочки какой-то руды.

– Что это? – не понял Кнехт.

– То, ради чего на этой планете может развязаться настоящая война, если о существовании этой штуки узнают в большом мире. То, ради чего здесь не задумываясь уничтожат всё. Урановая руда. Среди моих последователей есть бывший специалист-геолог, он и нашёл её случайно, когда обследовал очередную пещеру. Как думаете, что начнётся в Лиге Планет, когда правительства узнают о ней? А что будет, если сообщить различным властям о наличии на планете сырья, из которого можно изготовить лекарства от самых опасных болезней?

– Очередная гонка за энергоресурсами, – пожал плечами Кнехт.

– Представьте, сколько сил, сколько средств и сколько человеческих жизней будет положено на алтарь добычи этой руды? Что останется от всех этих лесов, когда представители разных фармакологических компаний примутся выкашивать всю растительность подряд?

– Люди – подлое племя, – ответил Кнехт словами классика.

– В этом есть рациональное зерно, но я с вами не согласен.

– Вот как?! И это говорит человек, управляющий одной из религиозных сект?

– Может быть, именно поэтому я продолжаю верить во что-то хорошее, – пожал плечами пастырь. – Однажды, когда-то очень давно, маленький мальчик очень крепко дружил с такой же маленькой девочкой. Они ещё не понимали, что их дружба – это нечто большее, чем просто взаимная симпатия. Но рассказ не об этом. Они много времени проводили вместе, но однажды в их посёлок нагрянули люди в одинаковой форме и начали выгонять всех из собственных домов.

Мальчик очень испугался и попытался спрятаться за маму. Но выстрел одного из чужаков убил её. Мальчик замер, стоя над телом и не видя, как тот же стрелок прицелился в него. Очнулся он, когда подружка сильно толкнула его в плечо, бросая на землю. Она упала на него. Окровавленная, мёртвая. Потом было много ещё чего странного и страшного, но он никогда не забудет, как обнимал её мёртвое тело и мечтал о том, чтобы она улыбнулась ему. В последний раз.

– И какая тут связь? – не понял специалист.

– Прямая. Человек, переживший подобное, продолжает верить в добро. Даже такой подонок, как я.

– Хотите сказать, что это была история из вашей жизни? Это случилось с вашей семьёй?

– Вы удивительно догадливы, – фыркнул пастырь. – Но, думаю, вам подобное не грозит. В вашем мире для вас существует только одно божество – вы сами.

– Разве это так плохо? – усмехнулся Кнехт. – Ведь и в вашем мире всё точно так же.

– Верно, разница только в том, что я хоть иногда, изредка, забочусь о тех, кто живёт в этом поселении. Грубо, иногда жестоко, но все они имеют то, что имеют. Я даю им главное – надежду. Уверенность в завтрашнем дне. А о ком заботитесь вы, мистер Кнехт? Кому вы помогли?

– Я? Э-э, ну…