Дракон

– По работе. Все дело в том, что правление корпорации решило избавиться от обитающих на планете сектантов, которые причиняют поселенцам серьезные беспокойства, и наняло меня. Я должен увидеть этих людей, пообщаться с ними и вынести свое заключение об их жизненной позиции. Это поможет правлению принять правильное решение. В связи с этим у меня к вам только один вопрос. Где я могу найти сектантов?

– Да кто ж их знает?! – развела женщина руками. – Они на одном месте не сидят. Вечно по дорогам болтаются.

– Хорошо. Тогда, может быть, вы что-то знаете о том, где они живут? Должен же у них быть какой-то дом, где они молятся и хранят все украденное?

– Говорят, у косой горы они живут. В пещерах, – задумчиво протянула женщина.

– А когда их видели в вашем поселке в последний раз? – продолжил допрос Кнехт.

– Давно уже не заходили. В последний приход поселенцы их так встретили, что они еле ноги унесли. Так что езжайте к косой горе, может, там и найдете.

– А где эта косая гора? – устало спросил Кнехт, понимая, что и эта попытка провалилась.

– А как из поселка выедете, так по левую руку и увидите.

– А как далеко до нее ехать?

– А кто ж его знает? Километров пятьдесят, может, больше, – улыбнулась женщина.

Кивком головы поблагодарив хозяйку, Кнехт вернулся в машину и, медленно проехав через поселок, подъехал к кромке леса. Остановившись, он откинулся в кресле и, прикрыв глаза, принялся анализировать все узнанное. Такое рядовое на первый взгляд приключение неожиданно обернулось сложным, а главное совершенно бестолковым делом. Как оказалось, вся полученная и с таким трудом добытая его помощниками информация и на пятую часть не отражала истинного положения вещей на планете.

Куратор заявил, что поселенцы не любят приезжих и не желают сотрудничать с администрацией корпорации, но женщина, с которой он только что разговаривал, отвечала на его вопросы доброжелательно и вполне откровенно. Она явно ничего не скрывала. Такие вещи Кнехт распознавать умел, ведь это была главная составляющая его работы. Значит, либо эта женщина говорила о сектантах откровенно, потому что это не касалось остальных поселенцев, либо она была великой актрисой и самому Кнехту давно пора на покой.

Во втором он явно сомневался, а значит, она говорила правду. Куратор же, будучи представителем той самой администрации, просто не владел ситуацией. Но где теперь искать этих проклятых сектантов? Конечно, можно было бы поболтаться по планете пару недель, заявившись потом обратно, и потребовать деньги, обвинив заказчика в неисполнении своих обязательств. Но для самого специалиста этот вариант был крайним средством. Его профессионализм требовал довести начатое до нужного конца.

Это был своего рода кодекс чести, выработанный самим Кнехтом, которого он придерживался неукоснительно. Каждое из им самим придуманных правил родилось не просто так, а было нажито собственным потом, а иногда и кровью. Далеко не всегда его работа проходила спокойно. Наоборот, каждый раз, оказываясь в ограниченном, закрытом социуме, он подвергался испытанию и даже смертельной опасности, прежде чем ему начинали доверять.

Задумавшись, Кнехт не заметил, как его снегоход окружили какие-то люди. От своих раздумий он очнулся, только когда дверь кабины резко распахнулась, и его силой выбросили на снег. Дальше последовал удар по голове, и навалилась темнота. Куда его везли и что происходило дальше, Кнехт не знал. Очнулся он, только когда ему в лицо выплеснули ведро воды. Откашлявшись, проплевавшись и продрав глаза, специалист настороженно огляделся, превозмогая головную боль и резь в глазах.

Его притащили в какую-то пещеру, бросив на пол, словно ненужную тряпку. Осторожно пошевелив руками, он убедился, что надежно связан, и, не делая попыток освободиться, принялся высматривать того, кто мог оказаться здесь главным. Цепкий взгляд специалиста наткнулся на странное сооружение, отдаленно напоминавшее вырубленный в камне трон, на котором с гордым видом восседал странный субъект. Необъятной толщины коротышка, с лысой как колено головой и умными, черными, словно антрацит, глазами.

Полдюжины подбородков покоились на жирной груди, плавно переходившей в огромный живот, лежавший на дряблых ляжках. Одежду толстяка Кнехт не взялся бы описать ни за какие деньги. Все эти вещи явно перешивали из двух, а то и трех обычных нарядов. Понимая, что изображать из себя лежащего без сознания глупо, Кнехт сделал осторожную попытку устроиться поудобнее и, глядя толстяку прямо в глаза, спросил:

– Ну и зачем было бить так сильно, да еще и по голове?

– Во избежание глупых телодвижений, – ответил толстяк неожиданно звучным, прекрасно поставленным баритоном.