Дракон для жениха (СИ)

— Он сказал… — Эрика тяжело вздохнула и потупилась. — Он сказал, что я не должна плакать. И если я огорчаюсь из-за расстроившейся свадьбы, то это вовсе ни к чему. Брат обещал, что подыщет мне другого жениха, не такого разгиль… — она покраснела и умолкла.

А у Ядвиси даже кончик носа побелел от злости.

— Не такого разгильдяя? — зашипела она, совершенно позабыв о необходимости сдерживаться. — Ах вот как! Иохан, значит, разгильдяй! Ну-ну! А сам-то хорош, руки распускает! Все! Ноги моей не будет больше в этом доме! Завтра же на рассвете уезжаю.

— А можно и мне с тобой? — робко спросила Эрика.

— Ага, решилась все-таки? Что ж, поедем. Помочь тебе собрать вещи? И вот еще: у тебя деньги есть? А то у меня только на один билет.

— Есть… немного. Но на билет должно хватить. А мы возьмем с собой Карину?

— Ее-то еще зачем?

Эрика смотрела на нее наивными удивленными глазами.

— Нельзя же без горничной. Кто будет нам помогать одеваться и причесываться? Да и…

— Никаких горничных! Еще Карины нам не хватало. Справимся сами. А если тебя так волнуют приличия, — осенило вдруг Ядвисю, — то я прекрасно сыграю роль горничной.

— Вот уж нет, — со слабой улыбкой возразила Эрика. — Для горничной ты слишком… шумная.

— Я буду помалкивать, — пообещала Ядвися. — Так что, пойдем собирать твои вещи?

Вскоре обнаружилось, что она очень правильно сделала, предложив помощь: Эрика нипочем не управилась бы самостоятельно. Она вовсе не знала, с какой стороны взяться за дело, и Ядвися сама выбирала для нее платья и аккуратно складывала их в небольшой саквояж. А Эрика только стояла у нее над душой и время от времени пыталась вмешаться в процесс, однако больше мешала. Даже досада брала, настолько она была не приспособленной для самостоятельной жизни.

Наутро, еще не рассвело, Ядвися на цыпочках пришла будить свою сообщницу, как и было условлено накануне. Записку для герцога Иштвана она оставила в своей комнате, на самом видном месте.

Она ожидала, что заспанную Эрику придется вытаскивать из постели, но та уже ждала, сидя в темноте у задернутого шторами окна. Эрика даже оделась самостоятельно. Правда, платье было криво застегнуто (дотянись-ка до всех крючков на спине, да еще и в темноте!), и Ядвися, поставив на стол свечу, вызвалась быстро его поправить. Закончив туалет, девушки, крадучись, вышли в коридор. Дворец еще спал, и можно было не опасаться нежданных встреч со слугами или домочадцами, но лучше соблюдать осторожность. Ядвисе не хотелось разбудить кого-нибудь лошадиным топотом.

— Выйдем через кухню, — шепнула она в ухо Эрике. — Там еще никого нет.

— Ты уверена?

— Уверена! У нас еще, самое малое, полчаса времени.

И Ядвися не ошиблась: растапливать печи начинали на рассвете, и до той поры девушки спокойно могли выйти в дверь, через которую во дворец каждое утро поставляли съестные припасы. Изнутри она была заперта на обычный крючок — ужасная небрежность, с точки зрения Ядвиси.

— Подожди минутку, — сказала она, небрежно бросила на пол саквояж и принялась шарить по многочисленным кастрюлькам и горшочкам на столах и полочках.

— Что ты делаешь? — удивилась Эрика.

— Ищу что-нибудь нам на завтрак. Вот, возьми булочку. Она, правда, немного подсохла, но еще вполне съедобная. А вот кофе! Конечно, вчерашний и холодный. Ну, ничего. Будешь кофе?

— Ядвига! — испугалась Эрика. — Но разве можно вот так… брать… без спроса…

Ядвися обернулась, насмешливо сверкнула глазами.

— А у кого ты собираешься спрашивать? И потом, ты же у себя дома. Так что ешь, пожалуйста, без разговоров. Не хватало, чтобы ты хлопнулась по дороге в голодный обморок.

И, подбадривая сообщницу личным примером, Ядвися вонзила зубы в подсохшую пшеничную булочку. Эрика, поколебавшись, тоже принялась за еду.

— Завтра утром уже будем в Дюрвиште, — сквозь булочку сказала Ядвися. — Хорошо бы к этому времени Иохан отыскался. Я тогда уговорю его вернуться домой.

— Тебе разве плохо в Наньене? — обеспокоено спросила Эрика.

— Как сказать… — еще неделю назад Ядвисю привела бы в восторг возможность навсегда поселиться в одном доме с ненаглядным Иштваном. Но после вчерашнего она и видеть не желала этого предателя. — Дома все равно лучше, — выкрутилась она. — Если бы ты только знала, Эрика, какой у нас там чудесный заросший парк. Иохани все грозится его вычистить и обстричь, но я не позволяю. Чего хорошего в оболваненных деревьях и квадратных ровненьких клумбах? Уверена, Иохани и самому больше по душе дикие заросли, а грозится он только для порядка. Ну и чтобы меня подразнить.

Они допили холодный кофе (который Ядвися нашла вполне терпимым, а Эрика — отвратительным), поставили грязные чашки в таз, положили в карманы еще по одной вчерашней булочке (про запас) и вышли через черный ход во двор, а оттуда в парк. На траве еще лежала роса, по дорожкам клубился предрассветный туман. Не проснулась еще ни одна птица. Тихо и сумрачно было в парке, деревья казались вырезанными из черного картона. Подхватив юбки, чтобы не волочились по сырому гравию дорожек, девушки заспешили к воротам.