Дракон для жениха (СИ)

— Что тебе? — заговорил он, впрочем, отнюдь не ласково. — Я занят… ах, посланница Улле, прошу прощения, я вас не сразу узнал, — еще немного смягчился он.

Надев на лицо любезную улыбку, император двинулся к драконице, но тут девицы расступились в стороны, и он увидел пана Иохана. Император сбился с шага, и лицо его приняло надменное выражение. Неторопливым движением он вынул из кармана пенсне и стал через него разглядывать барона. Тот застыл оловянным солдатиком, твердо решив про себя ограничиться только самыми необходимыми, предписанными этикетом словами и действиями, что бы ни сказал и что бы ни сделал император.

— А, барон Криуша… — вяло промямлил его величество, как будто ему было неприятен сам звук этого имени. — Ра-ад видеть, ра-ад видеть, что с этим неприятным недоразумением покончено… Моя дочь ра-ассказа-ала мне о том, как вы повели себя… хм-м-м… весьма, весьма достойно… Ваш поступок, барон, во многом заглаживает ваши… э-э-э… прошлые прегрешения…

Было очевидно, что император так же рад видеть пана Иохана, как и тот — его; и так же много имеет сказать ему; но с этикетом приходилось считаться не только простым смертным, но и членам августейшего семейства. Барон с деревянным лицом слушал невнятное затянутое бормотание его величества Якова и незаметно, одним глазом, косил в сторону Улле. Пользуясь своим особым статусом при дворе, посланница оставила спутника один на один с императором и отошла на другой конец комнаты, где ее немедленно окружили орденоносные фраки. Их лица (насколько он мог разглядеть) казались пану Иохану знакомыми, но он никак не мог припомнить, где видел их; фрачные господа наперебой ворковали вокруг Улле, а она отвечала им что-то, улыбаясь хорошо знакомой барону победной, торжествующей улыбкой. Каждая такая улыбка, предназначенная кому-то из орденоносных собеседников, зазубренной иглой входила пану Иохану в сердце, и в какой-то момент он даже испугался за себя: то, что он испытывал, слишком уж походило на ревность, а это чувство доселе было ему совершенно незнакомо. К тому же, он был уверен, что так же как не бывает дыма без огня, так не бывает и ревности без любви… Неужели я влюбился в посланницу? — спрашивал себя пан Иохан, окончательно отвлекшись от слов императора, которые текли мимо него, не задевая сознания; и от этой мысли ему стало по-настоящему страшно. Добро бы, влюбиться в обычную смертную женщину, это еще куда ни шло (хотя и хорошего мало), но — в драконицу… В существо, чуждое человеку по самой нематериальной природе своей…

— Барон! — император немного повысил голос, отвлекая пана Иохана от лихорадочных размышлений. — Барон, посланница Улле поведала мне о своем желании видеть вас в своей свите. Поначалу я думал возражать, поскольку от свитских будет зависеть безопасность не только господ посланников, но и… — он запнулся и чуть поморщился, — … других лиц. Но моя дочь, после прискорбного случая с «Ариелем», приняла сторону панны Улле, и я… вынужден был покориться их объединенному желанию, — слово «вынужден» его величество подчеркнул и интонацией, и откровенно неприязненным взглядом сквозь пенсне. — Вам, барон, известно ли, что моя дочь удостоилась великой чести быть избранной невестой Великого Дракона?

Пан Иохан с трудом оторвал взгляд от посланницы Улле и поклонился.

— Воистину, это великая честь… И я польщен высочайшим вниманием, оказанным мне ее высочеством…

— Вы, надеюсь, понимаете всю меру возложенной на вас ответственности, — перебил его император, неожиданно четко выговаривая слова, как будто вовсе и не мямлил минуту назад. — Верю, вы оправдаете наши ожидания, иначе… — он многозначительно замолк, но пан Иохан и без того прекрасно его понял.

Он еще раз поклонился, изо всех сил стараясь выразить взглядом как можно больше преданности императорской фамилии, и его величество отпустил его небрежным взмахом руки. Не теряя времени, пан Иохан устремился к посланнице Улле, которая все с той же победительной улыбкой выслушивала окруживших ее орденоносцев, но обнаружил, что за ним следует королевна Мариша, успевшая уже избавиться от своих фрейлин. Пришлось остановиться.

— Я к вашим услугам, ваше высочество.

— Я… очень сожалею, что из-за меня вам пришлось несколько дней провести под арестом… — запинаясь, словно какая-нибудь гимназистка, вымолвила Мариша, и пан Иохан взглянул на нее с новым изумлением. Это снова была та девочка, которая на несколько минут показалась в цыганском фургончике. Но тогда они были наедине, теперь же… — Должно быть, вы на меня очень сердитесь…

— Нисколько, — искренно ответил пан Иохан.

— Вы не из простой вежливости так говорите?

С серьезностью, которая так не подходила к ее юным летам, Мариша заглянула ему в глаза и кивнула чему-то увиденному там. Затем как бы между прочим взяла его под руку и неспешно двинулась вдоль стены, увлекая барона за собой, прочь от посланницы Улле и ее собеседников. Пан Иохан с трудом подавил нетерпение.