Ансельм вовсе не был уверен, насколько «задумал» тут — правильное слово, но верно было одно — все эти метания ему на пользу не шли. Он вздохнул и вошел внутрь.
— Чем могу служить, сударь? — любезно осведомился молодой человек за стойкой. На хозяина гостиницы он явно не тянул, но спокойная уверенность и достоинство, с которыми тот держался, выдавали наследника.
«А ведь и я мог бы так стоять в обшитым темными панелями холле и принимать постояльцев, — подумал Ансельм. — Хотя нет. Не мог бы. У меня никогда не вышла бы такая вежливая ухмылочка».
— Я ищу девушку по имени Джо. Она остановилась у вас.
— А кто ею интересуется?
— Я начальник отряда, охраняющего караваны.
— «Кормак и Ко»?
— Да. Девушка числится в отряде.
— Она остановилась у нас, — признал юноша, — но еще не вернулась. Что-нибудь ей передать?
— Не стоит, — покачал головой Ансельм. Немного помедлив, спросил:
— А господин Хоффшот? Они ведь остановились вместе?
Юноша глянул на Ансельма слегка удивленно.
— Нет, — возразил он. — Господин Хоффшот и госпожа Джо всегда останавливаются у нас, это верно, но всегда занимают разные номера. Сказать по правде, я не видел, чтобы они особенно общались между собой.
Ансельм только кивнул.
— Нужно ли что-нибудь передать господину Хоффшоту? — осведомился юноша.
— Нет, спасибо.
Юноша вежливо улыбнулся, и Ансельм вышел из темного холла на улицу. Солнце уже село, августовская прохлада опустилась на узкие улочки. Ансельм направился к трактиру. На первом этаже в большом зале уже зажгли свечи. Он заказал себе ужин и долго сидел, наблюдая за посетителями. Род снова затеял состязания, его утробный смех то и дело разносился над большим центральным столом.
Наконец Ансельм потянулся, поднялся и пошел к себе. Он хотел было крикнуть мальчишке половому, чтобы тот дал ему свечу, но тот куда-то запропастился, а трактирщик и обслуживающие девицы были заняты, и Ансельм махнул рукой. «В комнате еще оставалась», — вспомнил он и направился к темной, крутой лестнице. На втором этаже на ощупь прошел по узкому коридору, отсчитывая двери — и замер, нащупав нужную. Она была приоткрыта.
Ансельм постоял пару мгновений. Затем осторожно вынул кинжал из ножен и медленно толкнул дверь.
— Говорят, ты меня искал, — раздался с кровати тихий голос. — Судя по всему, собирался прирезать.
Ансельм глубоко вздохнул, сдерживая ругательство, и убрал кинжал.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он чуть резче, чем нужно.
— Решила облегчить тебе задачу. Чтобы тебе не пришлось больше выспрашивать, с кем и где я ночую.
На этот раз Ансельму пришлось сжать зубы, чтобы не выругаться. Ему почему-то очень хотелось подойти к ней, схватить и вышвырнуть вон — но в полной темноте даже это нельзя было провернуть с нужной решительностью. Поэтому Ансельм, не торопясь, — чтоб ненароком не споткнуться и не упасть — подошел к окну, нашел на подоконнике свечу, огниво и трут. Когда свеча разгорелась, Ансельм повернулся к Джо. Пламени не хватало, чтобы как следует осветить ее лицо — но он хотя бы мог разглядеть, что она сидит на его постели, скрестив ноги. Сапог на ней не было, босые ступни белели на темном покрывале.
— Ты как сюда попала? — спросил он сухо.
— Через окно.
— Босиком?
— Почему? — теперь удивилась Джо.
— А сапоги где?
— За тобой где-то валяются.
— А-а-а, — протянул Ансельм. Он опять чувствовал себя полным идиотом — вдвойне от того, что сложившееся положение его более чем устраивало. Джо сидела совершенно спокойно, будто это была ее комната и ее постель.
— Обязательно нужно было меня в темноте подстерегать? — спросил он.
— А я и не подстерегала.
— Ну да.
— Мне не бывает темно, — улыбнулась Джо. Ансельм вздрогнул.
— Как кошке? — уточнил он недоверчиво.
— Как кошке, — еще шире улыбнулась Джо.
Она и впрямь была красивой, когда улыбалась.
«А, Тьма! — подумал Ансельм. — Во всяком случае, сапоги снимать уже не надо».
Он шагнул вперед, рывком поднял ее и притянул к себе. У него не было ни малейшего представления, чего хотела от него Джо — но, в конце концов, нельзя же просто так залезать к мужчине в комнату и расшвыриваться обувью!..
Но ее губы были мягкими, теплыми, и тело, которое вот уже несколько дней все время возникало перед глазами, было здесь, у него в руках, и голова неожиданно очень сильно закружилась, и странные видения пронеслись перед глазами...
Она оттолкнула его — совсем не по-женски, настолько сильно, что он отлетел к противоположной. стене, приземлившись, кажется, аккурат на ее сапоги.
Ансельм тут же вскочил на ноги, и Джо воскликнула:
— Не подходи!..
Но он и не собирался. Потому что он видел глаза.
Которые горели ядовито-желтым огнем.
Они стояли друг напротив друга. Ансельм тяжело дышал, а Джо, наоборот, застыла, закрыв глаза. Время тянулось и тянулось, он не смел шелохнуться, а голова по-прежнему сильно кружилась.
Джо глубоко вздохнула и посмотрела на Ансельма. Глаза были обычными. Ореховыми.
Испуганными.
— Прости, — прошептала она. Медленно опустилась на кровать, как будто ей стало нехорошо, и закрыла лицо руками.
Ансельм долго не мог заставить себя пошевелиться. Неожиданно в дверь постучали.