Дракон и Джордж

Стоило ему только произнести эти слова, как атмосфера в зале изменилась: казалось, что невидимая, мощная волна тепла обрушилась на него, но тут же откатилась, опустошив тело. Джим заморгал, но, поразмыслив, решил, что все просто: вино и чадящее пламя свечей сыграли дурную шутку с его зрением и воображением. Странное ощущение быстро исчезло, и он уже не мог поручиться, было ли оно вообще.

Он оглядел остальных, но никто, похоже, ничего не заметил, вот только Дэффид пристально смотрел на Джима.

– Превосходно, – обрадовалась Геронда. – Все решено.

– Это неверное решение, – вмешался Дэффид. – В моей семье от отца к сыну и от матери к дочери на протяжении многих поколений передавался дар восприятия и истолкования предостережений. Только что пламя свечей нагнулось, хотя воздух в зале был спокоен. Это дурное предзнаменование. Я против похода на сэра Хьюго.

– Арагх вселил в тебя страх, – напомнила Даниель.

– Я не напуган. Но, как и волк, я не рыцарь, чтобы идти на приступ и захватывать замки.

– Я сделаю из тебя рыцаря, – пообещала Даниель. – Когда ты станешь рыцарем, твоя девичьи страхи и предрассудки как рукой снимет.

– Постыдись, Даниель! – перебил Жиль. Его лицо потемнело. – Не смей злословить о благородном звании рыцаря.

Дэффид резко поднялся на ноги.

– Ты насмехаешься надо мной! – воскликнул он. – Я люблю тебя и лишь поэтому присоединяюсь к отряду. А сейчас лучше пойду прогуляюсь по лесу. Мне необходимо побыть наедине с самим собой, – и он вышел из зала.

– Господа! – жизнерадостно обратился к оставшимся Брайен. – Изгоним прочь мысль о злом роке! Наполним кубки? Согласие достигнуто. За пленение сэра Хьюго и захват его замка!

– И за долгие, мучительные пытки! – добавила Геронда.

Они дружно выпили.

Ранним утром на следующий день выступили в путь. Арагх так и не появился, но к отраду разбойников Жиля примкнули сорок воинов из Малвернского замка и других владений де Шане. Геронда страстно хотела идти с отрядом, но чувство долга и необходимость оставаться в замке, чтобы присматривать за владениями отца, победили жажду мщения. Она осталась. Ухода, они еще некоторое время видели стоявшую на стене замка Геронду, а потом деревья скрыли ее силуэт.

Утро выдалось облачным, как в тот день, когда они шли на приступ замка Малверн. Но сегодня облака не рассеялись, а сгустились, заморосил дождь.

Путь их пролегал через редкий подлесок, перемежающийся полянами, потом тропа пустилась под уклон и вывела к мелким озерам и болотам. Набухшая влагой колея стала вязкой и скользкой. Отрад разбился на группы и растянулся на добрые полмили.

Серая унылость дня повлияла не только на темп марша: постылая пелена дождя вызвала раздражение и злость. Те, кто следовал пешком, – разбойники и сорок воинов из Малверна – медленно передвигались по липкой грязи, укрывая лица от ветра и дождя луки и мечи были зачехлены. Грубые шутки, издевки, ругательства, которыми обычно перекидывались разбойники, прекратились. Редкие недовольные реплики адресовались исключительно погоде или дороге. Цену победы солдаты оценивали возможным количеством убитых и раненых. Обстановка давно накалялась: люди до хрипоты спорили об избитых, азбучных истинах войны.

Даже на предводителей похода подействовала резкая смена настроения. Жиль хмурился, Даниель язвила направо и налево, а Дэффид упорно лез в бутылку. Казалось, что весь отряд почувствовал некое зловещее предзнаменование.

Джим переместился в голову колонны. Он оказался одним из тех немногих, кого не поразила эпидемия повальной хандры. Брайен на Бланшаре оставался жизнерадостным, по-спартански невозмутимым и стойким. Казалось, что для него не существовало ни неразрешимых вопросов, ни мучительной дилеммы: палящее солнце или ураганный снегопад, реки вина или крови, – слишком поверхностно, слишком мелко, чтобы обращать на это внимание. Можно было подумать, что Брайен, даже вися на дыбе, будет шутить со своим инквизитором.

Джим сообщил ему о настроении отряда, сделав акцент на поведении предводителей.

– Не бери в голову, – ответил Брайен.

– Но сохранить единство отряда крайне важно. Представь, что Жиль неожиданно решит уехать и уведет с собой разбойников. Мы останемся с сорока воинами Малверна. И, я подозреваю, добрая половина из них ничего не смыслит в военном искусстве.

– Жиль так не поступит, – возразил рыцарь. – Он знает, какое богатство достанется ему и его парням в цитадели Хьюго. И он дал слово! А джентльмен всегда держит свое слово!

Даже если мы можем положиться на Жиля, – добавил Джим, – то возможны трения между Даниель и Дэффидом, причем ее отец не останется в стороне. Дэффид с каждой милей все больше погружается в себя, а остроты Даниель становятся все злее. Наверное, нам не следовало брать ее, хотя у кого хватит мужества открыто отказать Даниель?

– Без нее валлиец не пошел бы.

– Да, – признался Джим. – Но, согласись, воин из девушки никудышный.

– Откуда такая уверенность? – спросил Брайен. – Ты видел, как она стреляет?

– Только в тот день, когда ее стрелы едва не убили нас. И еще в разграбленной деревне. Согласен, с луком она умеет обращаться.