Дракон и некромант

Не глуп главарь, совсем не глуп. Откуда знает, что некромант может и молча проклясть — именно того, кто его убил? Проклясть так, что ни один проклятийник не поможет. Впрочем, не важно. Пока все были заняты Леанором, двое разбойников подкрались к амистрам и, не поняв в темноте, с чем столкнулись, попытались увести. Гривы демонических лошадок вспыхнули огнем, люди закричали. Один повалился на землю с перекушенным горлом, второй катался, пытаясь сбить демоново пламя. Зазвенела тетива, еще раз, еще… Болты пролетали сквозь Эсту и Рогреста, не причиняя им вреда. Я без помех дотянулась до посоха и встала.

— Ошибочка вышла, — ухмыльнулась я в лицо главарю. — Некромант — я.

Я успела увидеть расширившиеся от ужаса глаза, когда воткнула ему в грудь лезвие посоха. Артефакт завибрировал, вбирая энергию смерти. Накинула на Леанора щит Тьмы — на всякий случай. И его не зацепит, и самому магу на меня сейчас лучше не смотреть. С оставшимися разбойниками я разобралась за минуту. Подцепить Арканом, чтоб не сбежали, и медленно, по одному, вбирая в посох ужас и боль, развеять каждого в пепел. Видеть в глазах понимание — их души уже никогда не возродятся. Они просто перестанут существовать. Так убивают некроманты. Именно поэтому нас так боятся. Мы мало можем в этом мире, где магический бал правят боевики. Но никто, кроме нас, не властен над посмертием.

Мы можем уничтожить душу. Можем обеспечить путевку к демонам. Можем обречь человека на вечные муки после смерти без права на возрождение — это то, что известно всем. Но почему никто не думает о том, что так тесно общаясь со смертью, мы можем сделать ее… приятнее? Целители облегчают страдания тела, а мы можем избавить от мук душу. Или направить ее на скорейшее перерождение. Или даже, пусть и дорогой ценой, вырвать проданную душу из лап демонов? Об этом забыли, а сами некроманты не спешат распространять знание. Потому что если люди узнают, какой ценой дается нам прикосновение к чужой душе, нас перестанут бояться. Страх — единственное, что защищает нас от ненависти народа к темной магии. Пусть, пусть боятся. Пусть думают, что я навсегда стираю их из этого мира. Возродившись, душа не вспомнит прошлую жизнь. А в этой разбойники заслужили такое наказание.

Закончив, я сняла с Леанора щит Тьмы. О произошедшей только что бойне напоминали лишь три оброненных арбалета и лужа крови рядом с амистрами. Больше я ничего не оставила.

— Ну что, так поспишь, или снять липучку? — насмешливо поинтересовалась я у обездвиженного мага. Однако глумиться долго над ним не стала. Стоило обезвредить артефакт, как Леанор резко дернул меня за руку. Не удержавшись на ногах, я полетела в объятья недоэльфа.

— Ты цела?

— Об этом надо было спрашивать до того, как ронять меня, — проворчала я, пытаясь подняться. Вместо этого случайно ткнулась носом в шею мага, вдохнула запах… Живой. Теплый. Манящий, как луч солнца в промозглый день.

— Юми?

— Посиди так со мной немного, ладно? — шепнула я. После близкого общения со Смертью меня начало знобить. Леанор молча укрыл нас двумя плащами. — Ненавижу убивать.

— Расскажешь, что это вчера было?

Мы ехали через широкое поле. Рано утром прошел небольшой дождь, поэтому теперь парило, как в бане. Леанор сменил щегольские черные брюки на просторные светлые штаны, снял жилет и наполовину расшнуровал рубашку. На голову маг повязал косынку, спрятав огненно-красные волосы подальше от любопытных глаз. Я тоже разделась до рубашки и отстегнула нарядную юбку. Но даже магии эльфийской ткани не хватало, чтобы справиться с жарой.

— Что именно? — лениво откликнулась я. — Прошляпленное твоей защитой нападение? «Липучка»? Танец темной магии, уничтоживший разом одиннадцать человек?

— Твоя слабость. Ночь была жаркой, но ты заледенела, словно просидела ночь на улице зимой и без одежды. Даже не так, ты была холодна, как… — понимание отразилось в глазах Леанора, так и не окончившего фразу.

— Как мертвец, — подсказала я ему. — Очень точное сравнение, учитывая, что отправляя кого-то за Кромку, я сама вынуждена туда заглянуть. Издержки профессии. За Кромкой хорошо только тем, кто мертв. Лишних же ждут лишь холод и пустота. А мне вчера пришлось ощутить дыхание Смерти одиннадцать раз подряд. Чуть больше, чем я привыкла, но меньше, чем могла бы выдержать.

— Это немного жутко, — после паузы задумчиво выдал маг. — Ты говоришь так, словно регулярно заглядываешь за Кромку.

— Каждый раз, когда лишаю кого-то жизни. Или нежизни. С немертвыми проще. Большинство из них уже были за Кромкой и знают, куда идти, нужно лишь разорвать их связь с нашим миром. Но, убивая живого, мы как бы соглашаемся сделать за Смерть ее работу. Живых, если мы позволяем им переродиться, нужно проводить до конца.

— А если не позволяете? Если лишаете посмертия?

— Тогда становится не просто плохо, — хоть солнце и пекло, мне снова стало зябко. — Чтобы убить душу, ее нужно коснуться. Это мерзко. Некромант — если он не сумасшедший — не пойдет на такое без веских причин.