Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

Это из-за того, что я дракон, думал он, беспомощно глядя, как пламя пожирает его изнутри. Вампир не может быть драконом, дракон не должен быть вампиром, это противно всему, на чем стоит мир…

Огонь глодал его тело, причиняя бесконечные мучения, и когда он проснулся на каменном полу святилища, он не сразу понял, что это был лишь очередной кошмар. Призрачная боль все еще оставалась, не торопилась уходить, и только прикосновение мохнатой лапы наконец-то отогнало ее прочь.

- Плохой сон, - заурчала Шаварри. - Злой сон, но просто сон. Ведь хозяин теперь вампиррр…

Джон моргнул и уставился на каджитку.

- У вас… у нас это обычное дело? - спросил он сиплым после сна голосом.

Он не помнил, чтобы что-то подобное снилось ему в период прошлого обращения, но ведь тогда он почти не спал. А если и спал, то либо попадал в Каирн, либо валялся под боком у драконов, либо и вовсе был в таком глубоком обмороке, что не видел ничего. Разве что был тот наполовину вещий сон о Стене, но это же совсем другое дело…

- Мы часто видим плохие сны, - вздохнула кошка. - Плата за жизни, плата за кровь.

Слова Шаварри натолкнули его на новую мысль: а ведь он снова проголодался. Кого он загрызет на этот раз?

Джон встал на ноги и с тоской глянул на лаву, исходившую маревом в каменном бассейне посреди зала. Нырнуть бы туда с головой и тогда больше уже ни о чем не придется думать…

Он нахмурился, вдруг осознавая, что слишком часто размышляет о смерти, как о выходе, стоит лишь ситуации показаться безнадежной. Единожды допустив мысль о самоубийстве, потом трудно избавиться от этой идеи, простого и соблазнительного способа решить все проблемы разом. После того, как он обратил против себя Драконобой, в его голове словно завелась маленькая Тид-Аран, место, ласково манившее в смерть, обещавшее покой и забвение во льдах, - и расположилось оно аккурат между черной ямой и Шеогоратом на Железном троне. Крохотная выставка чудовищного, его личный паноптикум. Интересно, кем и чем прирастет этот архив после нынешнего путешествия?

Он горько усмехнулся, вспомнив, как совсем недавно недоумевал, почему ему так хорошо в Морровинде. Сплошная магия, веселье, безоглядный грабеж, а ведь правильное приключение - это боль, тоска и страдания…

Ну, вот тебе страдания, Довакин. Накаркал - наслаждайся, уж теперь-то все как надо.

Он боязливо сунулся за дверь и увидел, что солнце село, оставив на память о себе рдеющую полосу над горами. Можно идти.

- А где у нас гора Ассарнибиби? - спросил он, мельком удивляясь, что с первого раза запомнил головоломное название. Видимо, с перепугу.

- Где-то на севере, - махнула Шаварри. - А по дороге все пепел, лава, колючки. Еды не найти, - вздохнула она, поникнув ушами.

Джон порылся в имуществе, нашел карту - гора на ней имелась. Нахмурившись, он покопался в рюкзаке повнимательнее и понял, что зелий почти нет, бриллиантов стало поменьше, а кольцо, подаренное Ажирой, и вовсе пропало.

- Где мое колечко? - заволновался он. Паралич штука страшная, а они оставили его без защиты, сволочи. - Куда дели?

- Делас его продал, - пожала плечами Шаварри. - Что вампирам паралич? Нас он не берет. А зелья твои мы тебе же и давали, хозяин, - она снова душевно к нему приникла, водя лапкой по плечу. - И для поправки, и от заражения… Зачем нам еще один вампир?

- А бриллианты? - скаредно придирался он.

- Немного камешков Делас спихнул, но меч и все прочее мы даже не пытались продать. Очень дорогое… Почему у хозяина все такое дорогое?..

- Потому что я сам сокровище, - безапелляционно сообщил Джон. - Ладно, идем, бессовестная.

Выбравшись из святилища, они зашагали в обход гор, пытаясь держать курс на север, но выходило все как-то петлями. Дорога виляла среди камней и лавы, но столкнувшись с указателем, который гласил, что к Ассарнибиби - это вон туда, в глухомань, Джон немного приободрился и порысил вперед по осыпающей базальтовой крошке.

Привычка быть вампиром быстро вернулась. Больше сил, выше скорость, собственное тело кажется легким и куда более подвижным - все бы хорошо, если бы не голод, грызущий нутро своими ржавыми зубьями. В очередной раз болезненно царапнув губу клыком, Джон раздраженно поклялся самому себе, что дочке Молаг Бала не жить. Даже если она хороша собой, умна, мила, прекрасно воспитана и бесконечно добра. Впрочем, это вряд ли.

- Шаварри голодная, - ныла каджитка, вклиниваясь в его мысли. - Хозяин был такой вкусный и уютный, а теперь что? Плохой хозяин.

Джон молча скрипел зубами.

В конце концов они оба не выдержали и устроили охоту на здоровенную крысу, шнырявшую поотдаль.

- Это есть-то хоть можно? - спросил он, поднимая подстреленную крысу за голый хвост и брезгливо морщась. Говорил ему Харкон не жрать что попало, да и вид у добычи был, как бы выразиться, не очень. Жареная, кусочками и на палочке она, возможно, смотрелась бы лучше, но уж что есть, то и есть - пакость пакостью, вся облезлая… У Джона даже возникло подозрение, что крыска чем-то больна.