Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

- Я вас освободить пришел, - сообщил он меланхолично, который раз в жизни чувствуя себя Дейенерис Таргариен, которую ну никак не хотят понять простые смертные.

- Пссс, - не поверили зверолюди. - Уходи.

И кинули в него корешком. Корешок безвредно отскочил от его плеча, Джон вздохнул и встречно кинул в них ключом.

- Разбирайтесь сами, - сказал он. - Бандитов я уже убил. Но советую немного подождать и дать мне уйти, иначе вам не поздоровится.

Рабы с подозрением посмотрели на ключ, потом обратно на чудовище, а Джон, для порядка вздохнув еще раз, пошел обратно к выходу, размышляя о том, что до утра еще есть время, а к западу от пещерки он видел двемерские шпили. Он вполне успеет туда добраться, если не будет петлять среди гор, а воспользуется своим бракованным амулетом левитации.

А еще он подумал: им здорово повезло, что он сыт и не хочет сейчас злиться. Как-то не привык он к тому, что его аболиционистские порывы встречают с такой неприязнью. Обычно все улыбаются и называют другом, а тут… какая гнетущая атмосфера взаимонепонимания.

Бедная Дени. Уж кто-кто, а она-то хорошо знакома с подобной неблагодарностью.

Выйдя наружу, он выловил из рюкзака амулет, а потом, скрипя зубами и с трудом вынося вес невидимой горы, навалившейся на плечи, поплелся по воздуху к тающим в ночи шпилям. По дороге его немного развлек придурковатый гуар - здоровенная и тупая рептилия, на которой, наверное, можно было бы даже ездить верхом. Гуар все суетился внизу, не в силах добраться до добычи, беззвучно хлопал пастью и тянулся в небо короткими передними лапками. Джон посмеялся, не услышав из-за амулета даже собственного смеха, а потом наконец добрался до шпилей, уже хорошо видимых в слабом рассвете, и нырнул в стальное нутро Мзанченда.

Двемерское наследие, как обычно, порадовало его россыпью ценных камешков и монеток, а особенно Джона вдохновило столкновение с центурионом, патрулировавшим коридор. Поскольку Довакин, не будь дурак, натянул на себя золотые рожки прямо у входа, шансов у центуриона не было - рука в сияющей перчатке пробила защиту на груди машины и вырвала наружу механическое сердце, в котором бегал жаркий красный огонек.

- И чего я вас так боялся? - самодовольно спросил Джон у рухнувшего с грохотом корпуса, а потом полез рыться во внутренностях центуриона, ища Камни Душ и прочую полезную для бартера шпинель. Он уже успел нахватать камешков в закромах у бандитов, почти возместив ущерб, нанесенный вороватыми кровососами, а теперь, после прогулки по доступной части руин, был и вовсе в прибытке. Кисло глянув на заваленный проход, не дававший сунуться поглубже, он подумал, что все-таки не стоит жадничать лишнего. Ведь он здесь только для того, чтобы переждать день и идти дальше…

Выполнять квест Молаг Бала, ради всего святого.

 

*

 

Его не оставляло странное чувство - смесь наведенной, пришедшей извне уверенности, что все хорошо и правильно, и одновременно подспудной тревоги, желания бежать прочь. Он чуть пошевелился и понял, что лежит то ли на постаменте, то ли на каменном столе, и что-то жесткое не пускает его встать.

Ресницы будто склеило, но в конце концов ему удалось приоткрыть глаза и увидеть размытый рыжий свет. Джон слабо зашевелился на столе, снова пытаясь приподняться, и над его правым плечом чуть склонилась фигура в алом. Длинные волосы покачивались вдоль бледного лица, отражая свет факелов.

- Ты не там ищешь, - сказала Мелисандра. - Кровь это жизнь, но кости - опора и память. Кости хранят. Кости помогают. Сила драконов улетает в небо, но кости помнят.

Ее лицо расплывалось и двоилось, словно само было играющим языком пламени. Джон сощурился, пытаясь сосредоточиться на ее ускользающих чертах. Он все еще не проснулся в достаточной мере, чтобы по-настоящему испугаться.

- Такие, как он, нечасто попадаются, знаешь ли, - сказал другой голос, тоже знакомый. - Что, если ты ошибаешься?

- Кости помнят, - с уверенностью повторила Красная Женщина. - На них строятся сильнейшие чары. С помощью шепота и молитв из них можно вызвать тень и надеть на другого, как плащ.

Кто-то приблизился к столу и над левым плечом Джона воздвигся его неизбывный кошмар.

- Жаль уродовать, - Харкон все еще не решался на непоправимое, а Джон увидел, что в руке вампира блестит острейшее лезвие ножа.

- Не зарезав ягненка, жаркое не приготовишь, - пожала плечами жрица.

- И много зарезала? - ехидно спросил лорд.

Гораздо больше, чем надо, мысленно взъярился Джон, снова пытаясь встать и впадая в панику от собственной беспомощности. Мелисандра смотрела на него сверху вниз все с той же пугающей спокойной улыбкой, которая словно говорила: мне открыты тайны, человек, и потому я не спрашиваю, чего хотел бы ты.

Янтарные глаза чуть приблизились. Харкон сощурился, примеряясь к плечевому суставу жертвы - к левой руке, той, где прежде скрывался дар огня.