Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

- Ну, - запинаясь, спросила жрица, - как там вообще? Как жизнь?

- Бодро идет, - доложил Довакин, хлебнув из кружки. - Мор, смерть, ложные боги. Я сюда приведу племя Ахеммуза… Да, приведу, и не спорьте, - уставился он на двух абсолютно одинаковых жриц. - Дядя Шео велел…

И он провалился в сон, сползая по плечу орка, который с удивлением смотрел, как бретона сморило с одного глотка.

В странном сне, навалившемся на Джона, ему явился серо-золотой Вивек, которого он ни разу в жизни не видел. Вивек играл на струнной бренчалке и плохо, как все данмеры, пел протяжную лиричную песнь. Что-то о том, как опротивели вольному поэту Храм Ложных Мыслей и Стена Раскаяния. И еще про зерно.

Про упомянутый Храм определенно говорилось где-то в проповедях. А зерно… да кто ж его разберет, этого Вивека, заплевался во сне Джон, разглядывая полуголого божка. Какая-то Стена ему, видите ли, не нравится. Эх, сослать бы весь Трибунал на нашу Стену, думал бывший лорд-командующий. Там, на морозе, вы быстро научились бы носить хотя бы штаны.

 

*

 

Он проснулся от пинка в бок и увидел, что лежит на мешках, где прежде сидел бок о бок с орком, а над ним стоит парочка жрецов Храма в своих золотых шлемах. Джон, все еще пьяно моргая, потянулся к мечу, но быстро понял, что пояс с оружием с него сняли.

Ну, сами виноваты, разозлился он и раскрыл было рот, чтобы приложить врагов Фусом, но тут ординатор пониже и потоньше ткнул в него пальцем и расхихикался:

- Ой, не могу, вот рожа-то серьезная!..

- Мяу, - вторил ординатор повыше и помогутнее.

- Да чтоб вас, - обиделся Джон и потащился за поясом.

- А что, Ахеммуза такие же занудные, как ты? - игриво приставала Хлирени, уже снявшая душный шлем. Она даже не подозревала, что пару секунд назад могла превратиться в грязное пятно на потолке.

- Они попрошайки, жулье и врушки, - огрызнулся Джон. - Сверх этого знаю лишь то, что Шеогорат их почему-то привечает.

- Ну, пусть приходят, - пожала плечами жрица и, кряхтя, стянула с себя синюю рясу, оставшись в доспехах. - Ластидрайк приберег для них суджамку.

Пусть им тоже приснится Вивек, снова зафыркал Джон. Вот ровно то, что это бедное, смиренное племя заслужило.

 

*

 

Прихватив все награбленное, он вернулся в купол прямо из святилища и призадумался, не прогуляться ли к Ползуну. Несчастные, гонимые миром Ахеммуза уж как-нибудь перебедуют без него еще полчаса.

Набрав целую охапку богатств, он переместился в подвал Гораков и, притащив скампа, усадил его перед горкой доспехов и оружия.

- Приступай, - повелел он, вручив мелкому бесу бутылочку скумы.

- А доспех-то дырявый, - закрутил носом Ползун, придираясь к кирасе Гаэнора, убитого Джоном прямо на ступенях храма милейшей Айем.

- Да, это я его, - похвалился Довакин. - Прямо рраз! - и насквозь.

- Ну, ничего, - тут же пошел на попятную скамп. - Сами починят.

Закончив свои дела в подвале и покинув Ползуна в состоянии блаженного опьянения, Джон вернулся к пометке, которую оставил в лагере Ахеммуза и обнаружил, что на дворе глубокая ночь.

Ну, кто же знал, ворчливо подумал он и нехотя убрался обратно в купол. После дядюшкиной суджамки и дурацких снов про Вивека его совсем не тянуло спать, а влекло на подвиги.

Нет, подвиги в столь поздний час нам не нужны, решил он и улегся на кровать, но заснуть не удавалось. Вспомнив чудесное средство, которое как-то дала ему Ажира, он глянул на алхимический сундук и понял, что все же не настолько бодр, чтобы заниматься алхимией среди ночи. Блуждающий взгляд Довакина сам собой переполз к стеллажу, где красовалась выставка зелий и склянок, и там он заприметил флин.

А что, подумал он, рассматривая пузатую серо-синюю бутылочку. От флина замечательно клонит в сон…

Проснулся он неведомо когда, с чугунной головой. Долго распрямлял одеревеневшее тело и думал о том, что пить спиртное в Тамриэле ему прямо-таки противопоказано. Разве что мед нордлингов не вредит, а все остальное - то с ног сшибает, то напрочь крадет память, то похмелье такое, что лучше смерть…

Кое-как собравшись, он снова вернулся в лагерь и поплелся к шаманке-ашханке, страдая от яркого дневного света.

Та встретила его надутыми губами.

- Мы уж думали, ты не придешь, - укорила она его, словно имела на то хоть малейшее право.

- С чего вдруг? - вяло возмутился Джон.

- Три дня тебя ждем, думали, бросил ты нас, Нереварин, - ныла она.

- Три?! - ужаснулся он и подумал, что Энн Мари в сочетании с суджаммой вечно приводит не пойми к чему. А он сдуру еще и флин добавил. Три дня в глубоком сне, так ведь и помереть можно…

- Конечно, что о нас беспокоиться? Кому мы нужны, - обижалась Синнамму. - Даже Нереварину дела нет…

- Хорош ныть, - оборвал ее Джон. - Я уже все устроил. Ты по воде-то ходить умеешь? - спросил он, подпирая рукой больную голову. От этого состояния ему не помогли ни зелья, ни браслет, и теперь он терпеливо искал в себе силы оставаться на ногах.

Шаманка посмотрела на него придирчиво, поняла, что не стоит искушать судьбу и, поджав губы, сообщила, что предки наградили ее кое-какими силами - скромными и бедными, конечно.