Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)

- Возьми его и надень, когда будешь близко к сердцу, - велела Азура. - Тогда я смогу спасти его после твоего ухода.

Теперь колец у меня больше, чем у Дени, подумал Джон, принимая спасительный артефакт. Хотя еще начиная с печати Шеогората можно было бы уяснить, что не всякое кольцо следует тянуть себе на палец.

- Думаю, я смогу сделать для него кое-что сверх этого, - сказал Джон и поставил пометку в святилище. - Я еще вернусь, - пообещал он и вдруг услышал смешок Азуры - сухой, короткий и на удивление благодушный.

Выйдя из святилища, он достал из кармана Ленту, которую убрал туда на всякий случай, да еще и в платок завернул (нет Молаг Балу никакого доверия), а потом вернулся в купол и уставился на сундуки.

Конечно, его дела здесь еще не закончены. Ему нужно будет наведаться к Вивеку, поговорить, прояснить ситуацию… Но кое-какое наследство для бедняги Джулиана можно начать собирать уже сейчас.

 

*

 

Джон сидел за столом и скреб пером в записной книжке, из которой выдернул исписанные прежде страницы. Поначалу он хотел написать нечто вроде письма, но потом решил, что простое перечисление событий, более-менее похожее на дневник, будет более уместным и правдоподобным. Теперь он писал кривые торопливые записи, пытаясь представить дело так, словно дневник заполнялся по ходу событий. Местами, конечно, приходилось изрядно врать - Джон не собирался упоминать ни о Криках, ни о Ленте, которая досталась ему по наследству от Альмалексии. Дескать, выкинул бесполезное колечко в море - и на этом все.

Там и сям он вставлял в текст жалобы на клятый ящик, головные боли и провалы в памяти. Так несчастному Воплощению будет хоть немного понятнее, почему его жизнь стала такой странной.

Дела с Молаг Балом он, разумеется, тоже расписал лишь поверхностно, а про Шеогората и вовсе не упоминал - разве что в рассказах о задании Азуры и о племени Ахеммуза, любителях лезть в сомнительные святилища.

Распрямившись, он отложил перо и потер усталую руку, а потом вдруг заметил, что последнюю пару страниц писал на родном языке. Выдернув компрометирующие листы, он вздохнул и стал переписывать их на местном.

Он оставлял в записях большие проплешины - на случай, если вспомнит что-то важное. А если нет, всегда можно вписать туда рецепт зелья или зарисовать гуара. Рисовал Джон плохо и еще хуже помнил, как выглядят гуары, но так дневник будет живее смотреться…

Устав чиркать пером, он отложил записи на потом и решил сменить деятельность. Вытащив из ряда сундуков наименее заполненный, он выгреб из него вещи и стал складывать туда все книги и записи, связанные с пророчествами и Нереваром, а также записи Кая и письма из имперской канцелярии. Туда же, в сундук, отправились и все разрозненные уроки Вивека в тонких обложках, но единый том проповедей, полученный от Молаг Бала, Джон отложил, а потом и вовсе убрал в рюкзак. Внутреннее чувство подсказывало ему, что эту книгу лучше будет взять с собой - будет чем придавить Вивека, если тот начнет запираться и врать.

Собрав все инструкции к заклинаниям, включая Ужасного Мертвеца (срочно написать “секрет!”), он сложил их к прочим документам, и, закончив на этом с бумагами, перевел взгляд на полку, где сохранялись нереваринские реликвии: почетные знаки племен, облачение Наставника и, конечно, звездно-цыплячье кольцо, которое Джону так ни разу и не пришлось надеть. И ашханы, и шаманки, и советники дружно проявили к колечку полнейшее равнодушие, явно считая, что реальные дела будут поважнее, чем какое-то древнее украшение. Что ж, справедливо.

Поначалу он хотел сопроводить каждый артефакт запиской, но потом подумал, что это будет совсем уж странно выглядеть - все-таки он пытается сделать вид, что Джулиан сам все это собрал и спрятал для сохранности. В дневнике уже описаны знаки племен и Домов, этого должно хватить.

Что еще, задумался он, глядя по сторонам. Что нужно бедному герою, обреченному выживать в странном и непонятном мире? Джон знал это получше многих и потому двинулся к куче оружия, все еще не проданного скампу. Добыв оттуда приличный эбонитовый меч, стеклянный кинжал и даэдрический танто, он сложил все это в сундук, а потом начал горстями насыпать в кожаный мешок дрейки. Сколько тут, прикинул он, пара тысяч, чуть больше? Сгодится.

Дальше пошли полезные зелья, кое-какие свитки, несколько драгоценных камешков и все оставшиеся двемерские монетки. Скрепя сердце пришлось расстаться и с кубком дома Дагот. Тот был, конечно, красивый, черный - и с красным, и в рожках! - но все-таки это было весьма сомнительное творение данмерской магии, а Джон не хотел заполучить на свою голову еще одну Тид-Аран. Мало ли что, лучше поберечься.

Забросив в сундук еще пару стеклянных кинжалов (сгодятся на продажу), Джон поразмыслил и добыл из кучи барахла манифест Ползуна. Может, скамп и не захочет иметь дело с каким-то подозрительным бретоном без печати, а может, и снизойдет. Ведь в конце-то концов в Вварденфелле еще полно неразграбленных подземелий, до которых у Джона так и не дошли руки. Пусть Джулиан тоже развлечется.