Дракон и вор

В конце концов они остановились на комбинации гамбургеров и тунца, смешанных с шоколадным сиропом с примесью высококачественного машинного масла из машинного отсека. Дрейкос ел по-собачьи, захватывая пищу зубами и языком из большой тарелки для супа, поставленной на краю камбузного стола. Джек, сидя на другом конце, ел свой чизбургер и очень старался не думать о странной мешанине, которую поглощал дракон.

Когда ужин был завершен, пришло время вернуться в кают-компанию со стаканом газировки для Джека и чашей воды с примесью апельсинового сока для Дрейкоса. Вернуться для долгой, трудной беседы.

— Прости, — сказал Джек, после того как дракон изложил свою версию битвы. — Я знаю, ты хочешь вернуться за людьми, которые убили твоих друзей. Но я и вправду не могу тебе в этом помочь.

— Ты меня неправильно понял, Джек Морган, — сказал Дрейкос. Он лежал на полу кают-компании на животе в позе, напоминающей одновременно позу и собаки, и кошки. — Я не ищу мести, я даже не ищу правосудия.

— Тогда что тебе нужно ? — спросил Джек.

— Я тебе уже сказал, — ответил Дрейкос. — Я должен найти тех, кто использовал против нас «смерть».

— Но если ты не хочешь мести…

— Расскажи мне еще об оружии под названием «смерть», — раздался голос дяди Вирджа из интеркома. — Ты сказал — оно убивает не только к'да и шонтинов. Откуда ты знаешь?

— Мы видели, как его использовали против других существ. — Кончик хвоста Дрейкоса беспокойно хлестал по воздуху. — Валагуа — злобный народ, который хочет полностью властвовать в этой части космоса. Они уже уничтожили два вида и рассеяли два других, которые стояли на пути к их цели. К'да и шонтины только самые последние их жертвы. Почему вы мне не верите?

Из интеркома раздался тихий вздох.

— Мы считаем, что в это трудно поверить по той простой причине, что это звучит невероятно, — откровенно сказал дядя Вирдж. — Брось, оружие, которое проникает прямо сквозь обшивку корабля, не повреждая ее, но убивает всех внутри? Как такое может быть?

— Я не ученый, — ответил Дрейкос. — А ученые говорят, что «смерть» — это вибрация самого космоса, которая отыскивает самую сердцевину всех живых существ и разрушает их связь и гармонию с мирозданием.

— Должно быть, в тебе заговорила поэтическая половина поэта-воина, — пробормотал Джек, прихлебывая газировку.

— Я не знаю нужных слов, — проговорил Дрейкос нетерпеливо. — Я знаю только то, что есть на самом деле. Если «смерть» придет в эту часть космоса, ваш народ будет в большой опасности. Неужели вы не понимаете?

— Еще как понимаем, — тихо сказал дядя Вирдж. — Проблема в том, что кое-что ты оставил при себе. Есть нечто важное, о чем ты нам не рассказал.

Мгновение Дрейкос лежал неподвижно, как статуя. Затем кончик его хвоста снова дрогнул.

— Очень хорошо, — сказал он. — Давайте обменяемся секретами.

Его язык мелькнул между зубами.

— Начнем, Джек Морган, с тебя. Скажи, пожалуйста, почему ты притворяешься, что на борту есть еще один человек?

Джек почувствовал, как у него сжалось горло.

— О чем ты? — спросил он. В нем проснулась привычная осторожность. — Я уже объяснил, что дядя Вирдж инвалид и не может оставить свою каюту.

— Не лги мне, — предупредил Дрейкос. — Все существа, к'да, или шонтины, или люди, имеют свой запах. Здесь нет второго человека.

— О, в самом деле? — надменно спросил дядя Вирдж. — Позволь мне сказать, мой золоточешуйчатый друг, ты еще многое должен узнать о нас, людях…

— Нет, — перебил Джек. После года обмана он внезапно устал лгать. Устал от всего этого вранья. — Нет, все в порядке. Он нас достал. То есть меня.

— Джек…

— Нет, — сказал Джек твердо. — Он спас мне жизнь. Он имеет право знать.

Джек повернулся к Дрейкосу.

— Дядя Вирдж — это компьютерная программа. У нее стандартный интерфейс бортового компьютера, только перед смертью мой дядя Вирджил придал ей свой голос и манеру речи.

— Интересно, — пробормотал Дрейкос. — Она живая?

— Не такая живая, как мы, — сказал Джек. — Компьютер может подражать речи человека, может думать и немного рассуждать. Но не очень много и только в пределах своей программы.

— Понятно, — Дрейкос немного помолчал. — И давно ты так живешь?

— Около года, — сказал Джек. — Дядя Вирджил погиб в… Ну, это было нечто вроде несчастного случая.

— И с тех пор ты всегда один?

Джек пожал плечами.

— Это не так уж плохо. Мне не слишком одиноко. Во всяком случае, я не припомню, чтобы он тратил на меня много времени и раньше.

Уши Дрейкоса дернулись.

— А почему так важно, чтобы это оставалось секретом?

— Потому что мне только четырнадцать. — Джек услышал нотку горечи в своем голосе. — А по мнению всемудрых и всезнающих хлопотунов из Интерноса, это слишком мало, чтобы летать в одиночку. Если они пронюхают про такое дело, они отберут у меня мою «Эссенею» и засунут меня в приют.

— А разве так тебе не будет лучше?

— Я этого не хочу, — огрызнулся Джек. — И мне этого не надо! Мне четырнадцать — практически я уже взрослый. Я не хочу, чтобы какой-нибудь приютский живодер-воспитатель командовал мне: «Кругом!»

— Тебе не нравится, когда тебе говорят, что нужно делать?

Джек сильно прикусил губу.