Дракон из сумрака

Стоило это осознать, и под ребрами словно разжались воображаемые тиски. Мысленно я вздохнула с облегчением и, развернувшись, повела Ильди к границе купола, к высокой мощной сосне, под сенью которой дремал, погруженный в зачарованный сон, его сородич.

Но не успели мы сделать и двух шагов, как в спину прилетел злой шепот. Очевидно, девочки забыли, насколько острый у драконов слух.

«Ушастый выродок. Посмотрим, как запоет эта подстилка, когда надоест своей хозяйке. Думает, что будет вечно под защитой эйхарри? День-два — и она бросит ублюдка нам, и тогда я найду применение его грязному языку».

К сожалению, Ильди тоже все слышал. Я увидела, как заходили мышцы на его сжатой до хруста челюсти. Он метнул в меня короткий взгляд, а потом уставился себе под ноги, хмурясь и о чем-то напряженно размышляя.

— Когда тебе наскучит со мной играть, — вдруг сказал эльф очень тихо и очень глухо. Неужели решил, что я могу отдать его на растерзание тем тварям? — Когда это случится, позволь мне умереть достойно — в честном бою.

От его слов защемило сердце, и я не сразу нашла, что ответить. В конечном счете после долгой паузы я повторила эльфу то, что сказала женщинам с арбалетами.

— Мое — только мое.

* * *

Похоже, Ильди до последнего не верил, что я действительно позвала его помочь товарищу, ибо с изумлением наблюдал за тем, как я бужу пленника, а потом терпеливо уговариваю последовать за нами в шатер, заманивая едой и прочими благами.

— Ну давай, не упрямься. Видишь, тут один из твоих спутников. Он здоров и бодр. Доверься мне и тоже получишь завтрак и одежду.

Подняв голову, пленник взглянул на Ильди из-под завесы растрепанных волос, и в его глазах промелькнуло выражение неприязни. Так голодный бедняк смотрит на сидящего за накрытым столом аристократа, недоумевая, почему к одним судьба благосклонна, а к другим — нет.

Под этим осуждающим взглядом Ильди стушевался, будто устыдившись своей чистой туники и отсутствия свежих синяков на лице. Словно чувствовал вину за то, что твердо стоит на ногах, в то время как его избитый сородич валяется под деревом, едва способный пошевелиться.

Прежде чем я успела обдумать эту мысль, губы обнаженного пленника разомкнулись, и раздался хриплый, скрипящий голос:

— Чем… чем ты заслужил… особое положение?

Будь я проклята, если во взгляде сидящего на земле эльфа не читалась зависть.

— Почему… тебя не…

Не избили? Не изнасиловали? Не истязали всю ночь напролет?

Почему твоя нагота прикрыта, а сам ты, чистый и накормленный, возвышаешься надо мной униженным и раздетым?

Теперь пленник смотрел на меня. Его взгляд больше не был потухшим и бессмысленным — он стал пытливым, острым, оценивающим.

— Лег под врага? Что ты ей предложил? Свое тело? Свою честь? Свою службу? За сколько продался?

Мне вдруг отчаянно захотелось его ударить. Замахнуться и как следует хлестнуть по этим брезгливо кривящимся губам, что выплевывали мерзость за мерзостью. И начхать, что бить лежачего подло. Когда это останавливало Иданн Окайро, Чудовище из Сумрака?

— Меня… Они тоже сделали со мной это. — Ильди покраснел и отвернулся, опустив взгляд. Его спина сгорбилась, руки сжались в кулаки.

Проклятье! Разве заслужил он после всего пережитого кошмара еще и гадости выслушивать?

— Лучше тебе заткнуться, — сказала я эльфу под деревом. — А то брошу здесь одного. Впрочем, в одиночестве ты долго не пробудешь. Такой красавец быстро обзаведется компанией. Хочешь помощи — прикуси язык.

Эльф подумал и язык прикусил. Вместе с Ильди мы помогли ему встать и добраться до моего шатра. Там уложили на постель, и я позвала целительницу. Если к Ильди я прикасалась с удовольствием, то лечением этого мужчины заниматься не хотела. По крайней мере — не лично.

— Лежи смирно, — сказала я довольно холодным тоном. — Сейчас Мойла обработает твои раны, и они быстрее заживут. Не дергайся. Никто тебя здесь не обидит. Если, конечно, ты не будешь навязчиво разговорчив.

К моему удивлению, эльф не возражал. В отличие от Ильди, он безропотно отдался в руки целительнице. Пока Мойла трудилась, он лежал на кровати и смотрел в потолок, и только один раз зажмурился и отвернул голову — когда грубые пальцы великанши коснулись его воспаленного мужского достоинства.

* * *

Ближе к вечеру пришла Мерида. Окинула взглядом шатер и помрачнела, заметив в моей постели отдыхающего эльфа — нового пленника.

— Теперь тащишь к себе всех несчастных и обездоленных? — спросила она, скривившись.

— Зачем пожаловала? — Вот уж кого я точно не хотела видеть.

— Напомнить о Завесе. Скоро ткань мироздания истончится, и можно будет открывать портал в Сумеречные земли.

— Это все?

— Не все, — Мерида снова посмотрела на эльфа в коконе одеяла. Под ее взглядом несчастный съежился, словно пытаясь уменьшиться в размерах.

Второй пленник стоял сейчас за ширмой для переодеваний: он прятался за ней всякий раз, когда кто-то входил в шатер.

Мерида молчала — собиралась с духом, перед тем как озвучить причину своего визита? — но ее взгляд то и дело соскальзывал в сторону кровати, так что я догадывалась, о чем, вернее, о ком пойдет речь.