Дракон под ёлкой

— Велий Аарон, — выдыхает мужчина дрогнувшим голосом, — Это он? — подняв пластину, он поднёс её к глазам и тут же всунул край в рот, причмокнул.

— Фу! Фу, какая гадость! Почему вы все в рот его тянете?! Гадость какая.

— Молчать!

Молчать? Может мне вообще удалиться и не мешать? А это мысль!

Расправив плечи, я пошевелила руками. Переступила с ноги на ногу, сложив руки на груди. Осмотрелась ещё раз, не заметив никого поблизости. Если есть и другая стража, то за пределами видимости.

— Не надо, Алина. Он маг! — выкрикнул Най, лишив меня преимущества — эффекта неожиданности.

— Я ничего и не делаю. — шумно сглотнув, я встретилась с прищуренным взглядом мужчины. — Руки затекли в одном положении. — буркнула, стараясь выглядеть уверенней.

— Лучше не беги, девочка. Останешься навечно в этой скале. — выпрямляясь, конвоир кивает на мои разбросанные пожитки, отдавая приказ Наю:- Собери. Нам пора отправляться.

— Могу я узнать, хотя бы куда? — проследила за тем, как золотая пластина скрывается под панцирем чёрного доспеха. Мне определённо этот поступок не нравился. Не нравится и то, что он отдаёт Наю приказы, которые тот с готовностью исполняет.

— На суд, девочка. На суд. — кивая, заверяет меня мужчина.

Я ему не верю. В его глазах хищный блеск, не сулящий мне ничего хорошего. Он что-то задумал.

Пятой точкой чувствую, на Билете Эйрина он не ограничится, приберёт к рукам и перстень, и кинжал.

— За мной! — скомандовал ухмыляющийся мужчина, быстрым шагом направляясь к повозке. Отпер дверь в деревянном коробе и вновь басит:- Живее. Внутрь.

— Крайбер, а вещи? — кричит Най, направляюсь в нашу сторону. — Пусть возьмёт вещи. Если её оправдают, помилуют и освободят, они ей понадобятся. Уговор был такой.

" Най…Милый мой Най, какой же ты хороший. Договорился с этим алчным ублюдком, не пойми о чём. Волновался, наверное. А я только подвожу тебя…"

— Вещи я возьму. Не хватало ещё, чтоб она с кинжалом ехала под суд! Верну после приговора. — заверяет конвоир, выхватив рюкзак из рук подошедшего Ная. — Я сказал, внутрь, девчонка! Живо!

Да что ж такое-то?! Как он ни орёт, так у меня глаз дёргаться начинает и сердце удар пропускает. Это его магия такая, что ли? Доводить до инсульта ором?

— Спасибо, Най! Ты замечательный! Ты самый лучший! — выкрикнула я, прежде чем меня втолкнули в короб, с силой захлопнув дверь.

— Всё будет хорошо, Алина. До скорой встречи. — под скрежет и скрип закрываемой двери, до меня донеслись его обнадёживающие слова, которые я предпочла оставить без ответа.

Очень скоро повозка пришла в движение. Меня качнуло в сторону. Деревянные доски заскрипели под ногами. Дожила, блин, я в гробу каком-то.

Вздохнув, я уселась на пол, облокотившись на одну из стен и приготовилась нареветься вволю, как в дверь постучали. Опешив от такого звука, я встала на ноги, покачиваясь, и приблизилась к двери.

— Жить хочешь? — донеслось из-за неё.

Привстав на цыпочки и выглянув в круглое отверстие, я ахнула. Капитан Дэйвар висел на повозке, вцепившись руками в крышу.

— Хочу! — не задумываясь, выпалила я.

— Тогда кричи, Анила! Кричи, как можно громче, потому что Крайбер проехал поворот к городу. Он гонит лошадей к каньону. Одним богам известно, какую смерть он тебе уготовил.

Глава 34

Кричать? Каньон? Смерть?

Собраться удалось с трудом. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я заголосила так, словно за мной толпа эксгибиционистов гонится. Только, кажется, это не помогло. Мой "гроб" ходил ходуном, подпрыгивал на неровностях дороги и не более.

— Что это за возглас и улюлюканье?! — прорычал Дэй. — Кричи, как кричала при орках. Выпусти силу.

Да какую такую силу? Если доберусь до его затылка, я ему такой подзатыльник дам, что мало не покажется. Такую силу выпущу!

…добраться бы.

— Соберись!

Я не понимаю, не понимаю… Почему он не вырубил извозчика? Всё равно же болтается там без дела. В вестернах на крышах поездов и автомобилей дрались, и ничего.

— Опять один бред в голову лезет. — вздохнув, пробормотала я. — Ладно. Собралась. Собралась. Я собралась. — аутотренинг помог отчасти. А вот внушение и мельтешащие перед глазами картинки моей погибели — действительно подействовали. — А-а-а-а-а-а!!! А-а-а-а-а-а!!! — я голосила до огня в лёгких, до режущей боли в горле и набата в висках и ушах. Так как никогда не кричала.

Мне вообще нельзя было повышать голос. Бабушка была довольно строгой и властной женщиной, не терпящей возражений и пререканий. А уж об уважении к старшим, я вообще молчу. Да и о моих стычках с одноклассниками она тоже отзывалась однозначно: "Любой конфликт можно решить откровенной беседой. Если беседа заходит в тупик, можно и надавать лещей. Кричать — удел истеричек и психопаток, Алиночка. Криком ты лишь докажешь, что оппонент имеет власть над тобой и твоими эмоциями. Это уже будет ознаменовать его победу."

Сейчас мне эти нравоучения не казались родительским наставлением. Я остро ощущала, как моё тело что-то покидает. Отовсюду. Чувство слабости, словно от кровопотери, отзывалось тошнотой.