Дракон под маринадом

— Конечно, можете проверять, — наконец, выдавила я из себя.

— У Мицио есть магический дар низкого уровня, но он им сегодня не пользовался, да и, скорее всего, не знает даже о его существовании, а вот на артефакты надо проверить, — заметил ещё один проверяющий, приближаясь к нам.

— Пускай раздевается! — с усмешкой потребовал этот ябеда, а у меня всё внутри содрогнулось, ведь если действительно меня сейчас заставят раздеться, то все узнают, что я девушка. Но вместо этого оба экзаменатора осуждающе уставились на жалобщика.

— Мы не позволяем издевательского отношения к поступающим, к тому же у нас есть все средства для того, чтобы обойтись без подобных устаревших методов!

Один из проверяющих поводил возле моего тела камешком фиолетового цвета и отступил в сторону.

— Никаких артефактов и магических искажений, — заметил он совершенно спокойно и с упрёком посмотрел на ябеду. Он, конечно, был уверен в том, что я магичу, но совсем не рассматривал того варианта, что нет, и сейчас судорожно пытался сообразить, во что это может вылиться для него самого. Оба проверяющих явно не были довольны тем, что процедуру пришлось прервать, а повода для этого не было никакого.

— Но я сам видел, как он доставал какую-то тряпку из кармана и разговаривал с ней.

И в кого он такой внимательный и глазастый? Может, ему не на повара надо учиться, а на следователя?

Но деваться мне было некуда и я медленным движением вытащила из кармана прадеда. Точнее, шляпу, в которой теперь поселился его дух.

— Это поварская шляпа моего прадеда, взял с собой на удачу, если хотите, то можете и её проверить, — заметила я с совершенно безразличным видом.

— Мы проверим и заберём с собой, с радостью вернём тебе после экзамена, — заметил один из проверяющих, забирая у меня надежду на поступление. Но делать было нечего.

— Не дрейфь! Прорвёмся! Ты ведь всё равно можешь меня слышать, и я тебя тоже, а если повезёт, то и видеть! Мы справимся! — лучился оптимизмом мой предок, а я только злобно зыркнула на жалобщика и клятвенно обещала ему это припомнить. Найти потом и как следует припомнить, так, чтобы напрочь отбить желание когда-либо ещё совать свой нос в чужие дела.

Третье испытание, в котором нужно было разделать рыбу, я прошла с легкостью, даже особо не прислушиваясь к рекомендациям прадеда, которые звучали в моей голове, пусть и не настолько внятно как раньше, как будто он был живой и в самом деле отошёл недалеко. Но я не обращала на это никакого внимания, словно после всего произошедшего между мной и миром разразилась пропасть, а внутри меня просто плескалась ярость.

Я выковыривала потроха из рыбы с таким ожесточением и удовольствием на лице, что один из проверяющих даже пошутил, что я, наверное, представляю своего врага, но поймав мой взгляд, резко умолк и предпочёл удалиться. И правильно сделал.

Я была настолько зла, что, казалось, стоит мне только разжать плотно сжатые челюсти, как я зарычу или кого-то покусаю.

Однако я одной из самых первых подала полноценное филе лосося, разделанного и очищенного осьминога и груду свежих креветок, которые нам отдали на растерзание.

— Однако, — только и смог подытожить проверяющий, а я всё больше и больше ловила на себе одобрительных взглядов от уже поступивших.

Вот только эти взгляды совершенно не приносили мне облегчения, скорее, наоборот, раздражали ещё сильнее. Я снова чувствовала себя кобылой, которую выставили на продажу.

Именно то самое чувство, из-за которого я сбежала из дома. Чувство, что ты сама по себе не имеешь никакой ценности, никакой значимости без каких-то определённых свойств. Отчасти, конечно, утешало, что в случае с родителями и будущим супругом речь шла о моей невинности, то есть о чём-то, в чём и заслуги моей как таковой не было. Здесь же можно было даже попытаться собой гордиться, меня вновь оценивали, только уже на основе навыков прадеда. Великолепно, Мими! Ты далеко пойдёшь!

От злости, которая рвалась наружу, зубы заскрипели, как несмазанные петли на воротах, и мне пришлось приложить ещё немного усилий, у меня есть магия, и основной моей стихией является огонь, да и резерв у меня приличный, просто мы с прадедом научились это неплохо скрывать. А значит, мне просто категорически нельзя выходить из себя. Просто нельзя.

— Мицио Карреттони, ваша очередь.

А?

Что здесь происходит?

— Мими, ты в каких облаках вообще витаешь, у нас с тобой неприятности! — в мозг прорвался встревоженный голос прадеда, а я начала возвращаться в действительность из сумбурного мира эмоций.

То, что я видела, меня совсем не радовало. Я стояла перед столом, на котором лежали три кучки совершенно неизвестных мне продуктов.

— Ну, что же вы выбираете? — поинтересовался, поторапливая меня, проверяющий, а я поняла что, кажется, сильно вляпалась. Я настолько увлеклась своими волнениями, что совершенно утратила связь с реальностью и, судя по всему, пропустила нечто важное. Вот только что?

Исподлобья я посмотрела на проверяющих, они так же смотрели на меня, и их нельзя было назвать сильно доброжелательными. Переспросить, что здесь произошло, или лучше не рисковать?