Дракон с отрезанными крыльями

— Успокаивайся, — мама снова поцеловала его в лоб и покачала головой. — Что у вас, у драконов, за манера такая: себя изводить, ничего до конца не выяснив?

— Это трусость, — не глядя на нее, пробормотал Дарре и почувствовал, как шрамы снова закололо.

— Тогда не будь трусом, — попросила мать. — Весь страх лишь от того, что мы разучились доверять богам. Мне ведунья в день совершеннолетия сказала, а я тебе сейчас скажу. Надо избавиться от сомнений в их милости, Дар, и тогда, поверь, мир заиграет совсем иными красками. Я в свое время едва не разрушила жизнь, поддавшись слабости, и все равно боги вспомнили обо мне и дали еще один шанс. Все, что у меня сейчас есть, — и ты тоже, мой бескорыстный сын, — плод того, что я научилась верить. Это непросто и безумно страшно. Но оно того стоит.

С этими словами она вышла из гостиной, оставив Дарре наедине с собой. Спину продолжало ломить, а ведь уже почти месяц он о ней и не вспоминал, — и разве можно было назвать это чем-то иным, кроме как божьей милостью? Он отпустил себя, забыв о глупых сомнениях и придуманных препятствиях, и получил в ответ такой невероятный подарок, как ответные чувства Айлин. И что же — собрался все разрушить из-за собственных глупостей? А если Айлин на самом деле любит его, каково ей придется из-за такого решения? Дарре на секунду представил, как Айлин предлагает ему остаться только друзьями, и с трудом удержал стон от прострелившей спину боли. Кажется, боги сейчас самым прямым текстом говорили, как Дарре должен поступить. И какими качествами в их представлении должен обладать настоящий мужчина. И преодоление себя было среди них на первом месте.

Дверь едва слышно приоткрылась, и в гостиную вошла бледная, испуганная Айлин со следами непросохших слез на щеках. Дарре, забыв обо всем, поднялся с лавки, желая только утешить ее, но Айлин тут же бросилась к нему, вцепилась руками в рубаху чуть выше пояса, вжала лицо в плечо и замотала головой.

— Ни за что, ни за что, ни за что от тебя не откажусь! — сквозь снова накатывающие рыдания воскликнула она. — Что бы ты ни сказал, Дарре, я не хочу снова… Я не смогу больше…

Он сомкнул руки вокруг нее с такой силой, что, показалось, в Айлин что-то хрустнуло. Вот же мужчина, Энда, опять напугал свою рыжую девчонку до полусмерти! Она же в нем нуждается: каким бы он ни был, что бы о себе ни думал! Ей защита его нужна и поддержка — и всегда нужны были, все шесть лет. А еще способность выбрать сложный путь, но такой, где Дарре будет рядом с ней. Мать правильно сказала: оно того стоит.

— Прости, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее виску. — Спина отреагировала быстрее, чем я успел что-то сообразить. Никак не забудет, будь она неладна!

Айлин осторожно, почти невесомо, провела ладонями вдоль рубцов, как по божественному велению снимая боль. Дарре не сдержался, выдохнул облегченно: он что, всерьез думал Айлин отпустить? И как тогда жить собирался, когда от одной мысли чуть не сдох со своей спиной?

— Дарре… — прошептала Айлин, продолжая его гладить. — Даже если никогда не забудет… Пожалуйста… позволь мне помочь. Не отталкивай, не думай, что мне это в тягость. Мне просто… Так плохо, когда тебе больно… И только в твоих объятиях… — тут она вздрогнула, словно опомнилась. Снова испуганно подняла голову. — Я говорю, как эгоистка, да?

Но Дарре качнул головой.

— Боги еще шесть лет назад глаза мне открыть пытались, тебя к клетке подпустив, — как в каком-то полусне проговорил он. — А я не понял ничего, решил, что они в очередной раз посмеялись. Айлин, я… — он вдруг взял ее за голову, примяв пышные огненные локоны, и заглянул в глаза. — Я на самом деле урод и дикарь. Я всю жизнь, наверное, буду от кошмаров по ночам просыпаться и от прострелов в спине корчиться. Но я обещаю!.. Если только ты захочешь… Если пойдешь за меня такого замуж…

— Я за тебя любого пойду, — так же завороженно отозвалась она и накрыла его руки своими. — Я восхищаюсь тобой всю жизнь, Дарре: ты столько всего вынес и не сломался, и остался таким… удивительно светлым и добрым… Я даже не предполагала, что на свете такие люди сильные бывают…

— Может, потому что я дракон? — усмехнулся Дарре, краснея одновременно и от смущения, и от удовольствия. Вот уж не думал, что им восхищаться можно и в заслугу ему ставить претерпленные унижения. И что Айлин согласится предложение его принять, тоже не думал. Серьезно? Согласилась?!..

— Это поправимо, — пробормотала она и тоже залилась краской, словно сказала что-то неприличное. Дарре удивленно посмотрел на нее, но, едва тонкие девичьи пальчики перекочевали ему на грудь и принялись вырисовывать на ней какие-то узоры, догадался, что она имеет в виду. Жаром опалило так, что даже уши загорелись. Ночной всполох, ага! Свихнуться можно!

— А я решил… — и стоит ли говорить? Айлин, кажется, нисколько не хуже понимала все его заморочки. И если согласилась с ними мириться… — Как ты мне тогда грозила? По лбу за гордыню дать? Сейчас самое время.

Она замотала головой и счастливо заулыбалась.