Дракон Тирании

Он был оперативным работником, очень хорошим и принципиальным. Бандиты поклялись его убить, но по ошибке, введенные в заблуждение фамилией, выстрелили в его брата, который только что женился и как раз покупал двуспальную кровать в спальню молодых.

Он стоял на похоронах и молча смотрел, как молодая вдова убитого, красавица, тоже литературный деятель, как и умерший, распростершись, лежала на высоком сыром могильном холме и, задыхаясь от рыданий, с осунувшимся, искаженным лицом, в исступлении целовала могильную землю.

На похоронах он ничего не сказал и не сделал, молча принял соболезнования от знакомых и друзей, молча дождался, пока вдова брата выплеснет все чувства, на могилу человека, которому всего пару дней назад клялась в любви до гроба, после чего отвел молодую девушку в дом её родителей, передав тем, что своих не бросают и он всегда будет готов помочь, и в принципе через пару дней зайдет проведать несчастную девушку.

Той же ночью он узнал, где скрываются убийцы, и один, в траурной одежде, которую так и не снял, мрачный и могучий, вошел в подвал, где скрывались бандиты, в так называемую хавиру, и, войдя, положил на стол свое служебное оружие — пистолет-маузер с деревянной ручкой. Чтобы убить их ему не нужно было никакое оружие, но это был знак того, что прямо сейчас он хочет говорить, а не убивать.

Бандиты ответили вежливостью на вежливость и, в свою очередь, положили на стол револьверы, обрезы и финки.

— Кто из вас… подлецов, убил моего брата? — назвать их он хотел по-другому, но по понятиям с ним, после «уродов» и «ублюдков», говорить никто бы не стал.

— Я его пришил по ошибке вместо вас, я здесь новый, и меня спутала фамилия, — ответил один из бандитов, которого он тут же взял на заметку, этот умрет особенно неприятной смертью.

— Лучше бы ты, подонок, пристрелил меня, — он был уверен, что пережил бы тот выстрел, в отличии от простого человека, которым был его брат. — Ты знаешь, кого ты убил?

— Тогда не знал. А теперь уже имею сведения: известного поэта и вашего брата. Я прошу меня извинить. А если не можете простить, то берите свою пушку, вот моя грудь — и будем квиты.