Дракон в её теле

Андрис прокашлялся, видимо собираясь влезть в разговор снова и полить все патокой пристойности. Пришлось поторопиться и вспомнить еще страшилок:

— Кроме того, у нас водятся лейооли.

— Кто? — У принцессы округлились глаза.

— Миниатюрные человечки, появляющиеся после молний. Они выбираются из земли в местах удара энергией и ищут жертву.

— Жертву? — шепотом спросила Теона.

— Того, у кого они отнимут дар, — кивнул я. — Как известно, человек, утративший дар, данный от рождения, долго не протянет. Он теряет жажду к жизни, слабеет и, как итог, очень скоро…

— Это уже совсем из разряда легенд, — не выдержав, встрял Андрис. — Сказка на ночь для плохих деток.

— Сказка, может, и ложь, но в ней, как известно, намек! — наставительно заметил я.

— Что ж, вы вызвали во мне страшное желание, — внезапно проговорила принцесса, и на миг мне показалось, что удалось ее напугать. Но все рухнуло, когда она продолжила: — Я непременно должна прочесть как можно больше обо всех загадочных явлениях Флоириша. И, клянусь, теперь я еще больше в него влюбилась.

Я погрустнел, а Андрис довольно усмехнулся, в который раз заставляя меня сомневаться, на чьей он стороне.

— С удовольствием предоставлю вам самый полный сборник всех наших легенд, ваше высочество, — сказал советник, чуть склонив голову.

— Благодарю вас, вы так любезны, — ответила она. — А теперь прошу простить, но мы все же вынуждены вас покинуть. Спасибо за прекрасный вечер и… за сказки на ночь.

«Прекрасный вечер, да уж!», — подумал я, мечтая только об одном: пусть бы тот бездомный четко хранил в голове образ увиденного в день убийства хистишинки. Если подтвердится, что волокли именно меня, — стану самым счастливым, честное слово! И перестану пить! Хотя… нет, пить не перестану — это слишком опасное обещание в условиях нынешней жизни, полной стрессов.

ГЛАВА 7

Марианна Айгари

— Тебе трудно поверить в любовь, — объясняла я сестре, — потому что ты черствая! И не способная на самоотдачу!

— Вот как? А ты, значит, способная?! — Мэделин ткнула в меня пальцем и едко подметила: — Определись только сначала, кому самоотдаваться собралась! То у тебя сын Корстов самый-самый, то теперь старший советник!

— Он не самый-самый… — я насупилась, подбирая слова. — Просто рядом с ним мне легко. И хорошо. И он такой понимающий, такой чуткий.

— Это от лекарства, — вмешалась сьерра О'нил, — не стоило вам его давать. Ох, не стоило.

— Успокоительное здесь совершенно ни при чем. Просто я увидела его глаза, которые смотрели в мои глаза, и наши сердца стали биться в унисон. Понимаете?

Гувернантка с сестрой переглянулись и слаженно покачали головами.

— Нет? — Я засмеялась. — Ну конечно, вы обе лишены любви, поэтому настолько жестоки к нашим чувствам! Но эр Геррард — лучшее, что могло со мной случиться. Он красив, умен, великодушен…

— Про душу-то ты как поняла? — усмехнулась Мэделин.

— Я это ощущаю.

Прикрыв глаза, я выставила руки так, будто мы с советником снова танцуем, и принялась кружиться по комнате, мурлыча под нос нужный ритм. Воображение рисовало Андриса Геррарда так ярко, словно он и впрямь был рядом. Его рука нежно касалась моей талии, а вторая сжимала мою ладонь, и по моей спине бежали мурашки удовольствия.

— Марианна! — Сестра преградила путь, заставив остановиться. — Смотри, что там у сьерры?

Я раздраженно повернула голову и сразу отшатнулась, больно ударившись бедрами о комод. Дарлин О'нил, щедро плеснувшая мне в лицо воды, начала говорить некое заклинание, а после, стоило шевельнуться, провела перед моим лицом ладонью с растопыренными пальцами, громко заканчивая словами:

— …разум очистится от магии и засияет чистотой помыслов.

Я хмурилась, продолжая стоять напротив гувернантки и чувствуя, как счастье, от которого только что хотелось парить, ускользает, оставляя после себя только пустоту, беспомощность и смятение.

Мэделин осторожно взяла меня за локоть и увлекла за собой к креслу.

— Присядь, — сказала сестра, — а то кажется, будто вот-вот с ног свалишься.

Мне и самой так казалось.

Слабость, пришедшая в голову после дурмана, кружила комнату и шатала подо мной пол. Кроме того, никак не покидало ощущение, будто я потеряла нечто важное, и теперь сожаление заставляло грустить.

— Что со мной такое? — спросила я, как только язык снова начал слушаться.

— Наконец, она пришла в себя! — разразилась тирадой сестра. — Это все делишки советника. Только дурак не понял, что имело место ментальное воздействие на тебя! И надо же, каков негодяй! Так тебя окрутить на глазах у всех. Ничего не боится!

— Эр Геррард? — Я удивленно смотрела на Мэделин. — Думаешь, он внушил мне… все то, что я… Думаете, это он мне внушил все те чувства?

— Конечно! — сестра возмущенно фыркнула. — Нужно идти к его величеству и жаловаться! Я это так не оставлю! Его накажут!

— Но разве менталисты могут влюблять в себя? — я едва не плакала от обиды. — Они могут читать мысли, заставлять делать что-то, но не заставлять чувствовать, что им нужно. Разве нет? Сьерра, вы ведь знаете?..

— Не могут.

— Тогда он не виноват, — почему-то обрадовалась я.