Дракон в её теле

Весь рассказ старшего советника был обтекаемым и не всегда понятным, но я уловила суть: некая компания из пяти человек собралась ради разоблачения другой компании, мечтающей уничтожить наследника Буджерсов. Политика и магия переплелись воедино, рождая интриги, смерть и еще большую путаницу. «Игра», как называл всю эту гадость Андрис Геррард, набирала обороты с каждым днем, и «пешек», — людей, случайно попавшихся на пути, — никто не собирался жалеть, ведь проигрывать его величество не собирался.

Увидев мои глаза, полные возмущения, старший советник поспешил добавить, что меня пешкой никто не считает. Наверное, это должно было успокоить…

По поводу обмена телами Андрис заверил меня, что вскоре исправит случившееся, а пока просил максимально избегать стрессов и любых переживаний. Я попыталась задать еще несколько вопросов о своей магии и ее изменениях, но тут советник лишь переводил тему, сурово хмурясь и поджимая губы.

Я хотела злиться на него. На всех. Но выходило плохо. Почему-то особенно сложно оказалось осуждать эра Андриса… Это злило меня, выводя из равновесия.

Собрав волю в кулак, я обернулась и, стараясь придать себе безразличный, даже скучающий вид, поделилась соображениями:

— Что ж, хорошо, вот что я думаю… Мне кажется, вы и правда не должны были говорить мне про покушения и все остальное. Не понимаю, для чего мне знать о покушениях и внутриполитической грязи? Еще я усвоила важное: ваша должность обязывает вас быть холодным и предусмотрительным, заботясь прежде всего о короле и его отпрысках. Вы доступно мне это объяснили. Клятва короне и интриги вокруг нее — это ваша жизнь, и даже смерти вокруг вас не пугают. Осуждать вас я не имею права и не собираюсь, но мне лестно, что вы все же решили не бросать меня в сложившейся ситуации. Ну и… остается лишь верить, что все наладится.

— Это… интересные выводы.

— Спасибо.

Геррард чуть склонил голову, разглядывая меня слишком пристально.

— Еще что-нибудь? — уточнил он. — Или выводы кончились?

— Да, кое-что еще. — Посмотрев на него с вызовом, я сообщила: — Хотелось бы знать, как себя чувствует эр Ян Корст.

Мой собеседник посерьезнел. Глаза, и без того темные, совсем заволокло тьмой, а на скулах показались желваки.

— Для чего?

— Для чего? — удивленным эхом повторила я. — Мы с ним были обручены, собирались пожениться. Я волнуюсь о нем. Разве это не очевидно?

Судя по недовольству на лице Геррарда, очевидно ему ничего не было.

— С ним все хорошо, — теперь тон Андриса стал другим, более чужим и властным.

— Хорошо? Какое интересное определение. Его пытались убить, — напомнила я.

— Но не убили.

Теперь в его голосе мне послышалось сожаление. Старший советник даже позволил себе слегка поморщиться, показывая тем самым, насколько неприятна ему живучесть Яна и поднятая тема в целом.

Ранимый какой, надо же! Подумаешь, кого-то там чуть не погубили, это же не принц — значит, неинтересно!

— Ян мечтал работать на вас, — зло напомнила я. — Он просто бредил идеей, как станет незаменимым сотрудником. И он не злой человек, эр Геррард, но попал в руки негодяев из-за моего проклятья.

Старший советник посмотрел на меня удивленно.

— Какая глупость, — сказал он раздраженно. — В этом все дело? Вы и правда вините себя?

— Само собой. Он… испытывал ко мне чувства и поплатился за это.

Геррард фыркнул губами, совсем как моя сестра в минуты высшего раздражения:

— Даже не смешно, эра Марианна! Уверяю, Корст стал жертвой политических распрей, и да, скорее всего это случилось из-за его маниакального желания стать моим секретарем. Он виноват не меньше, чем те, кто вовлек его в игру. Я с этим разберусь. А его жизнь теперь вне опасности. Этого достаточно?

— Нет, — я немного замешкалась, прежде чем озвучила придуманное несколько дней назад желание. — Помните, вы обещали выполнить одну мою просьбу? В честь дня рождения. Так вот, мне хотелось бы видеть эра Корста. Я должна убедиться, что он в порядке.

— Моих заверений вам недостаточно? — Геррард сложил руки на груди и уставился выжидающе.

Я покачала головой.

Старший советник чуть отклонил голову назад, задумчиво взглянув на потолок, а затем безрадостно на меня. По всему выходило, он был ужасно недоволен услышанным, но не спешил высказываться на этот счет. Молчание затягивалось, и мои нервы лопнули первыми.

— Прекратите пытаться меня напугать, — зачем-то сказала я.

Страха во мне не было ни капли, а вот ощущение неправильности собственных поступков и слов нарастало.

— Куда уж мне…

— Тогда не смотрите так! — Я нахмурилась, пытаясь подобрать подобающее определение к тому, как именно он на меня смотрел, но ничего, кроме «вызывая чувство сожаления о сказанном», не придумала. Потому передернула плечами и капризно закончила: — У меня от вас мигрень! Вы что, пытаетесь проникнуть в мою голову?

Геррард заломил бровь, покачал головой и медленно проговорил:

— Боже упаси меня от проникновения… в вашу голову.

— Как это понимать? — Я, кажется, покраснела. — Считаете, там настолько глупые мысли, что и слышать такое страшно?!