Дракон в стогу сена

Как только я вкратце объясняю правила, отвечаю на пару вопросов, типа: «зачем вон тот, что в сетке спрятался, поймал тыкву руками?», или «пошто у тех, что слева – одних цветов рубахи с подштанниками, а у тех, что справа – других?», кот начинает наблюдать за матчем с нескрываемым интересом, даже азартом. В начале второго тайма Баюн уже скандирует динамовские кричалки, ушизакладывательно орет «гол!!!», свистит вместе с болельщиками, выражая несогласие с судьей. Я больше не на матч смотрю, а на кота. Домой Баюн возвращается с сине-белым флажком, в динамовских футболке и шарфике. Счастлив, как ребенок: «Динамо» выиграло у чилийцев со счетом три – один.

– В общем, – заканчиваю я отчет, – отпустил он меня только после того, как я клятвенно пообещал, что мы обязательно еще сходим на футбол. И обязательно с участием «Динамо».

– Что ж, это замечательно, – с сомнением говорит Анунака. – Придется тебе, Рэм, включить подобные походы в график. Конечно, только в том случае, если и Баюн будет оказывать всяческое содействие. Если станет, так сказать, сподвижником в нашей миссии.

«Ого, – думаю, – воровство сказочных зверей из прошлого называть миссией – это круто…» – Я даже преисполняюсь.

Глава 11. Дракономания

Через пару дней Баюн заболевает. Между тем, Анунака хочет открыть зоопарк уже через месяц и надо срочно заселить его еще несколькими ВС. Тема поиска последнего дракона временно отодвинута в сторону – но не для меня. Я по-прежнему лелею надежду совместить приятное с полезным – поиск дракона с ловлей ВС. Хотя, что здесь приятное, а что полезное? Правильнее сказать, хочу совместить неприятное с опасным.

Я не мог представить, что волшебные существа тоже способны подхватить ОРВИ. Доктора утверждают, что в том времени, из которого прибыл Баюн, большинства современных вирусов не было и в помине – и кот-мутант подхватил мутировавший вирус.

Протекает болезнь довольно тяжело – кот лежит в избушке на кровати Бабы Яги под десятью одеялами, жутко стучит зубами и жалобно кряхтит. Врачей не подпускает. Особенно со шприцами. Баюн оглушительно орет, чтобы лекари немедленно «пришпорили отсюда своих рысаков!»

Дело в том, что, насмотревшись фильмов про мушкетеров, рыцарей и пиратов, кот запал на вестерны. Отныне других фильмов и программ на его телевизионной панели не мелькает от слова никогда. Выбор фильма для просмотра прост – старый, черно-белый, никому не известный, или цветной, популярный, с прекрасными актерами – не важно, лишь бы вестерн. Лишь бы на экране скакали и бегали наглые и жадные убийцы в широкополых шляпах и в замшевых куртках с бахромой. С сигарой в уголке рта, револьвером в кобуре и циничной остротой на устах.

Хотя, вру – кроме вестернов Баюн смотрит трансляции с любимым «Динамо». Почему Баюн, проживший сотни лет бок о бок с ведьмой, среди болот и мертвых лесов, вдруг полюбил вестерны и футбол? Тайна сие великая есмь. Чужая душа – потемки, а душа кота-людоеда, наверное, вообще тьма египетская. Только так и могу объяснить. В общем, в последнее время его речь изобилует цитатами из вестеров с вкраплениями футбольных кричалок. Меня он теперь называет не иначе, как гринго.

Еще не зная о болезни кота, прихожу к нему поговорить о новых ВС для зоопарка – и застаю картину с кучей одеял, мокрым и красноглазым Баюном и докторами. Врачей двое. Третий – одетый в белый халат представитель службы безопасности. Вначале к бушующему Баюну пробует приблизиться доктор со шприцем.

– Сворачивай, сворачивай! Я тебе подскажу, куда это можно засунуть![6] – восклицает Баюн.

Доктор спешно отходит и уже не рискует приближаться к людоеду, рассекающему воздух огромными когтями. Тогда вперед выступает охранник и принимается неумело увещевать больного, убеждая отдаться на волю лекарям. Баюн встречает его другой цитатой:

– Это еще кто?? Один подонок ушел, другой явился[7].

В общем, взаимопонимания нет, но как только я возникаю в дверях, Баюн произносит изможденным голосом:

– Гринго! Что хотят от меня эти янки? Передай им, что мой кольт не знает промаха! Пусть убираются восвояси! Док, помоги мне пожить еще немного. Я жду добрых вестей[8], – добавляет Баюн печально.

Чтобы соответствовать новому товарищу, мне пришлось освежить знание вестернов, которое прежде не было глубоким, так же как, впрочем, и знание футбольных кричалок.

– Должен предупредить, сеньор Рохо, мои услуги недешевы[9], – заявляю с порога, – что случилось, Баюн? Это просто врачи. Они хотят тебя вылечить.

Баюн смотрит на меня огромными печальными глазами, потом, наконец, смиряется, ложится на живот и сердито бурчит, обращаясь к тому, что со шприцем:

– Когда надо стрелять, стреляй, а не трепись[10]!

Наконец, укол сделан, и троица в халатах удаляется. Я подсаживаюсь на край кровати и пытаюсь подбодрить больного.

– Будешь парнем без изъяна… – говорю я.

Баюн, не поворачиваясь ко мне, подхватывает без обычного энтузиазма:

– …коль болеешь за «Динамо». Что со мной, Гринго? Почему мне так плохо? Зачем эти злые люди делали мне больно?